Сибирские огни, 1966, №3

— Здравствуйте, Василий,— я искренне радуюсь, что мы опять встретились. — Здравствуй!— пожимает он мою руку.— Как ты прошлый раз добрался? Зажило все? — он так же приветливо улыбается. А мне вдруг стало скучно-скучно, он спутал меня с кем-то. А я-то думал, что мы с ним друзья... — Я месяц не был на заводе,— уныло отвечаю. — Да но?—-удивляется Василий.— Точно. Тот ведь был пониже- чуток. А ты почему не ходил? — Долгая история,— махнул я рукой. — Да не обижайся, слышь! — пойдем-ка я тебе поудобнее инстру­ мент выберу,— и хлопает меня по плечу. Вот это здорово я размечтался! Думал, меня здесь ждут, беспоко­ ятся, а он даже не узнал... Отчего это бывает— думаешь о том, чего нет на самом деле... Мы сняли свои телогрейки и сложили их в сторонке. Как стая во­ робьев на корку хлеба, мы набросились на этот старый МАЗ. Через полчаса мне стало жарко, а еще через полчаса Василий объ­ явил перекур. Мы сели с Сережкой на разграбленную раму бывшей машины. Руки у меня дрожали: что значит месяц не работать. Я посмотрел на них, и только сейчас заметил, что сбил казанки на левой руке. Пошел прополоскать, прямо в стене цеха устроен кран, от него на полу цементная ложбинка для стока, я пустил воду... — Ничего, до свадьбы заживет.— Василий тоже подошел вымыть руки.— Ты, парень, не сердись, что я обознался, это мы с тобой когда-то про механизированную разборку говорили? Видишь — я не все забыл. Ты не болел случаем? — Да нет,— я осторожно промокал руки носовым плавком. Мне мутер на завод специальные платки давала, с цветочками, на них грязь не сильно видна. — Так что же ты? — допытывался Василий. Я все-таки заставил себя оторвать взгляд от голубеньких цветочков на платке и посмотрел в глаза Василию. В них было столько задора и подначивания, что я принялся все-таки ему рассказывать. А когда за­ кончил, он мне сказал такое... Оказалось, что он слабак. У моей мутер по сравнению с ним гранит­ ная воля. — Жалко мне твоего Рубена,— я-то ему рассказывал про себя, а он запомнил про Рубена.— Привыкнет пить, всю жизнь будет себя чувство­ вать виноватым перед людьми: перед товарищами, женой, когда она у него будет, детьми. Даже перед самим собой... Я-то уж знаю. С автобуса его сняли, оказывается, за пьянку. Я вам должен открыть еще одну особенность своего характера. Часто, прочитав какую-нибудь книгу, я начинаю чувствовать, думать и даже говорить, как герой из этой книги. Если, конечно, он произведет на меня впечатление. Помню, когда первый раз прочитал о капитане Немо, был долгое время задумчивым и молчаливым, а после «Овода» целый месяц заикался. Был я некоторое время Юлиусом Фучиком, а с тех пор как мы начали репетировать «Двадцать лет спустя» и я перечитал все стихи Светлова,' я стал вдруг иронически улыбаться и острить, а когда думал о чем-нибудь, насвистывал «Гренаду». Все это само собой у меня получалось. А теперь мне так хотелось, не в книге, а в жизни найти сильного, крепкого человека.