Сибирские огни, 1966, №3

Сегодня они обыкновенные парни и девчонки. А вчера были совсем не такие. Вчера состоялась премьера нашего спектакля! Зал Дома культуры набился битком. Жалко, что набралось много малышни — первый день зимних каникул. Малышня тоже жаждет зрелищ. Но ведь и в настоя­ щем театре бывает разный зритель. Если бы вы посмотрели, какая кутерьма творилась за кулисами. Только Валентина Александровна была необычно тихая. То грим у ко­ го-то поправит, то костюм одернет, и эти ее поправки как-то сосредото­ чивали. Но все равно мы суетились и бегали за кулисами, и только ког­ да попадали на сцену, забывали о своем волнении. Если бы вы слышали, как Рубен пел: Ты мне вслед так печально глядела. Ты ждала, может, я обернусь... В чем же дело, товарищ, в чем дело? Я к тебе непременно вернусь! И когда он говорил на сцене: «Я не знаю, сам ли я это придумал или где-нибудь вычитал, но, в общем, смысл такой: надо жить и посту­ пать так, как будто на тебя смотрит следующее поколение... Представь себе, что оно сейчас на нас смотрит»,— все поверили, что он говорит о себе и о всех нас. Алка, после того как сказала: «И если мне придется кого-нибудь огорчить своей смертью, сделай так, чтобы в эту минуту закрылся за­ навес»,— убежала за кулисьг и там вдруг разрыдалась. Но никто в за­ ле этого не заметил. А как нам хлопали! Раз десять раскрывался занавес! Успех колоссальный! Хотя, после спектакля, нам устроили баню. Оказывается, на премь­ ере были корреспондент молодежной газеты, режиссер драматического театра, и еще кто-то... Собрались в небольшой «овальной» комнате за сценой. Мы в костюмах и гриме и, лицом к лицу, «представители обще­ ственности». — Молодцы, что поставили интересный спектакль! Но нельзя так торопиться на сцене! — режиссер сокрушенно вздымал руки над голо­ вой.— У вас как в раннем кинематографе — все бегут! Куда? Задержи­ тесь вы на сцене, почувствуйте, что на ней происходит! Вот ты,— и он выбросил вперед руку, словно рапиру, в мою сторону. Ничего не ска­ жешь— отработаны жесты.— Что же ты всегда так читаешь, молние­ носно перелистывая страницы? Вы все боитесь пауз! Не бойтесь, пауза иногда ценнее слов... А мне почему-то стало так обидно, что, кроме этой книги, он ниче­ го не увидел. — Да ты не кисни. Ты как раз молодец... Поэтому я и привел пример из твоей работы. Твой Сашка горяч, смел. У него есть обаяние... Фу, черт, я словно раскачивался на качелях от его слов. То вниз, и холодок внутри, то кверху — и голова кружится! В конце концов он всех похвалил, а Валентине Александровне сказал спасибо и поцеловал руку. Вот уж чему я никогда не научусь. Но странно, такой успех, а сегодня мы все будто потеряли что-то. Почему так? А может, в этом и заключается смысл искусства? Пи­ сатель, артист, художник каждый раз что-то отрывает от себя И важ­ но, чтобы потом снова хватило сил сделать такое, что людям .было бы обязательно нужно. Всем людям, в том числе и ЛЭПовским парням.