Сибирские огни, 1966, №2

Бессонов вроде и не удивился такому обороту и еще посопел в трубку. —■ Ну, раз мешают... — Возьми! — Наумов подмигнул сам себе.— Шикарная вещь. ...Над Лысухой показалось облако. Точно яхта с широко раскину­ тыми белыми парусами выплыла на простор. Все кругом было умыто, свежо, чисто. Наумов кинул шапку на затылок. Прислушался. Стройка дышала, жила. Поскрипывали краны, ухал бетон с кузовов самосвалов, чечеточно перестукивал колесами состав — сперва невнятно, потом часто и от­ четливо. Словно барабанная дробь на побудку катилась над рекой. Петро Быков слишком поздно заметил начальство, когда пути к отступлению были уж е отрезаны. Он заметался, сшиб вгорячах сосуль­ ку и, низко согнувшись, нырнул в тепляк: не на улице же, при всем честном народе, получать выволочку! У порожка тепляка лежал голик. Начальник стал чистить валенки. Чистил долго, потому что вдруг почувствовал смущение. Он не знал те­ перь, как себя вести: «снимать стружку» уже не хотелось, но, с другой- то стороны, нельзя оставлять такое дело. И сейчас только признался се­ бе, что давно нравится ему этот колючий, неуютный парень Петро Быков. Недаром ж е решил поставить на бригадирство именно епх В тепляке было душно. На жестяной печке сопел большой чайник. В торце, почти во весь простенок величиной, висела стенгазета, оформ ­ ленная по виду со вкусом, без аляповатых виньеток, без призывов: «П о ­ давайте, пожалуйста, заметки!» Внизу крупно было написано: «Знамя «Новинскстроя» останется у нас!». В левом углу Наумов увидел брезентовую сумку, повешенную на гвоздь. Ниже были прибиты большие фотографии, выполненные не. по- любительски чисто, моменты схвачены были очень живо: митинг по слу­ чаю встречи первого состава на площадке и открытия новой ветки (Н а ­ умов там разрезал ленточку), закладка гаража (самосвал вываливал бетон в опалубку ), палатки, столовая под навесом. У начальника жарко толкнулось сердце. Сколько уже пройдено от той дождливой весны на пустыре, и, кажется, не он, кто-то другой р а з ­ резал ленточку перед самодовольно пыхтящим паровозом, не он, кто-то другой следил, как вбивали здесь первый колышек в разморенную з ем ­ лю... Вроде годы минули. А нет — это близко, совсем близко. И как далеко! — Это что? — не оборачиваясь, спросил Иван Абрамович и пока­ зал на сумку. — Пантелеевич подарил. Инструмент,— ответил Петро глухо. — Подарил, значит... И чего ж е вы его сумку тут повесили? — Память. ...Когда они вечером, уже в кромешной тьме, спускались с улицы Крутой, от Пантелеевича, Виктор Бродский, удрученно молчавший, вдруг заговорил о наследовании традиций и пришел к выводу, что сум ­ ка с инструментом принадлежит всем как реликвия и что вообще пора