Сибирские огни, 1966, №2

Рос парень без трудностей, в свое удовольствие. Отец — суровый яо натуре человек — сперва линотипист и позже технорук небольшой типографии — долго терпел выходки своего младшего в школе и вдруг как-то сразу перестал его замечать, здоровался, словно с посторонним, убежденный, что сын совершенно не удался, и приготовился с мужест­ венным смирением нести тяжелый родительский крест до конца. Д е р ­ жался отец так, будто в дом к нему принесли однажды тяжело и безна ­ дежно больного. Валька бросил школу и поступил учеником крановщика в порт, по­ том, без спросу и совета, завербовался в Сибирь. ...Нет, вернуться домой — значит, окончательно утвердить отца в мысли, что он вырастил на горе людям перекати-поле, значит, отнять у старика последнюю надежду. Валька ярко представил, как отец кряк­ нет, поцарапает ногтем лысину, посмотрит исподлобья, скажет: «Вьешь­ ся, как змей на муравьище»,— и замолчит на годы. Он это умеет! Нет, только не домой! С какими глазами он туда покажется? Из распахнутой настежь форточки чайной клубами валил пар, и во­ круг лампочки на крыльце качался радужный ореол. Около никого не было. Значит, пива не привозили... На крыльцо вышли трое. Спустились по скрипучим ступенькам и закурили. Валька хотел проскочить незаметно: узнают еще! Его не узнали, ио в спину кто-то из троих успел бросить: — Что, не климат здесь, эй? Вальку будто стегнули кнутом. Он споткнулся и, не сознавая еще, что станет делать дальше, пошел к троим у крыльца. — Слушайте.... Совхозные — все пожилые мужики в полушубках — ожидающе, но без любопытства смотрели на него. — Прикурить найдется? Один протянул зажженную папиросу. У Вальки подрагивала рука. Мужик совал ему папиросу под самый нос и угрюмо хмурился. — Чего суешь, глаз выткнешь! Спичек нет? Вы думаете,— неожи­ данно для себя спросил Валька,— я со стройки бегу, да? — Нам что,— равнодушно сказал мужик в новой кожаной шапке, самый пожилой.— Нам хоть беги, хоть, значит, оставайся. И без тебя тут справятся. •— Если все так рассуждать станем,— назидательно ответил Валь­ ка,— то и не справятся. — Это верно... Ты обрати внимание.... Но Валька их уже не слышал. Сильно застучало сердце. Почему бы и не вернуться, на самом деле? Кто запретит? Некуда ему податься, и не охота уходить. В поселке интересно. Там Наталья Голубь. «Не могу я отсюда уйти, товаоищи!». ...В тот вечер Валька удивил Глеба Трошина: только заглянул в комнату, бросил рюкзак, нашарил в тумбочке половинку затвердевшей сайки, и был таков. Куда? Зачем? А крановщик торопился на работу с двенадцати. Делать, знал, не­ чего но явиться все одно надо. Д а ведь потом у механизаюров тариф кран стоит, а деньги капают. Как у солдата: служба идет, д аж е когда солдат спит и дом во сне видит. ...Под краном, прямо на путях, кто-то сидел, скорчившись, и курил Б горсть. В луче прожектора плавал реденький снежок. Куривший поднялся и ступил на свет. Это был Клавка Рыжии.