Сибирские огни, 1966, №2

На лестнице их перехватил Глеб Трошин. Он был сдержан и веж­ лив больше обычного. Пощелкал пальцами, подмигнул Наталье и потя­ нул Вальку за рукав: прости, можно на минутку... — Ты почему ее д аж е с Новым годом не поздравил? — Чудак, наши ж е столики рядом.— Трошин театрально развел руками.— Пардон, д аж е в щечку поцеловал. Грустно землячке сегодня, вечер не в радость. Через часик с нами пойдешь? Девчонки приглаша­ ют, шик девчонки, без предрассудков. Квартира есть. Их три, нас двое. Не возьмешь одну на себя? Валька замялся. — Завтра на работу с утра... — Э, да ты не выворачивайся. Догадываюсь, конечно. И по-прия­ тельски предупреждаю — номер не пройдет: у Наташки любовь, да еще трагическая. Не передумал? — Нет. — Хозяин — барин. Пожалеешь. ...Они с Натальей успели на последний автобус. На поворотах Валька пружинил тело, но его все равно прижима­ ло к ней. Он боялся, что она услышит стук его сердца. Но она ничего ке слышала и ничего не замечала — пусто смотрела перед собой и дажа платок не поправляла, который гармошкой сбился на затылке. Вальку переполнила вдруг жалость к ней. Ему захотелось сию же минуту, не дожидаясь лучшего часа, исповедоваться, потому что ближе, чем сейчас, они не были никогда. — Наташка! — зашептал он ей в самое ухо.— Ты на меня не в обиде? Она вздрогнула и с досадой повернулась к нему. — Не обижаешься на меня, говорю? — Почему обижаюсь? — Славу вот пустили по стройке: Храмов, мол, хулиган и всякое такое... — Разве нет оснований? — Есть, может, основания, так ведь по одному или там по двум случаям судить нельзя.— Он так тряхнул головой, что шапка съехала на глаза.— Нельзя судить! — И по одному судить можно. — Бывает, конечно... Ты извини, ладно... — Пожалуйста, если тебе так необходимо. — Ты прости. — Пожалуйста.— Она равнодушно пожала плечами. Автобус полз в гору. Фары выхватывали из темноты щербатый ку­ сок стены, сложенный из бута (проезжали мимо старинной крепости), полуразрушенную арку из кирпича и столбики вдольдороги, похожие на свечки. За обочиной была пустота и темное небо.Высокозябли звезды. Валька расстроился: разговора, какого он хотел, не получилось. Потом до самой стройки молчали. ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ I Комитет комсомола собрался через неделю после нового года. Храмова (называли его только по фамилии) сперва заставили доло­ жить по всей форме, как было дело.