Сибирские огни, 1966, №2

— У меня целый ящик книг под кроватью стоит, из Москвы при­ в е з— фантастика, приключения, гипотезы. Никто не берет. Вам, сло­ нам, лишь бы напиться. — Брось. Про морских чудовищ хотим знать. И вообще. Читай, не отпустим. Про Вальку забыли. Он ж е хотел обратить на себя внимание: не терпел, когда его обижали безнаказанно. Встал, качаясь, и громко, с вызовом, спросил: — Мне уйти? Слышите, мне уйти отсюда? На него удивленно посмотрели: чего это он? — Д ело твое,— сказал Михаил Глушко.— Сбрасывался, так жди. .И не мешай! Клавка, закинув ногу на ногу, уж е читал сложенные пополам лист­ ки, выдранные из журнала. — ...Шхуна «Перл» водоизмещением сто пятьдесят тонн попала в штиль... Внезапно над морем в полумиле справа от нее поднялась ка­ кая-то огромная коричневая масса. Команда была уверена, что это не кит и не водоросли. Вооружившись винтовкой, капитан выстрелил на­ угад в массу. Она немедленно пришла в движение. Существо было на­ столько громадным, что легко опрокинуло шхуну... — Ты смотри! — загалдели ребята.— Читай дальше! — Статья большая,— сказал Рыжий, напыжившись от гордости.— Это один ученый пишет, Френк Рассел. Перевод с английского. Это что. Вот про кракенов у меня есть, волосы дыбом встают. — Кракен? — Ну, большой осьминог. Длина туловища у них сорока метров достигает. Щупальца в два раза длинней тела, вот и прикинь. Присоски с большую тарелку. Цоп кита и поволок! Корабли топит. Небольшие, конечно. — Врешь ты, Рыжий,— угрюмо вставил Валька. Ему вдруг при­ помнилась давешняя обида в очереди.— Врешь, как сивый мерин, з а ­ ткнулся бы! — Серость! — возмутился Клавка.— Напился и несешь что попало! — Я несу?! Валька задышал часто, сквозь стиснутые зубы, и шагнул к крова­ ти. Клавка не успел загородиться, удар пришелся ему в лоб. Трезвея Валька увидел совсем рядом багровое лицо Михаила Глушко. Тот медленно поднимал кулак. 2 Уже сумеречно. Потолок стригут фары машин, и город на том, левом, берегу посеял первые огни. ...Валька целый день провалялся на кровати и д аж е в столовую не ходил — знал, что не полезет кусок в горло. Свет теперь не включал, боялся увидеть в зеркальце напротив изуродованное лицо, боялся, что на улице начнут приставать с расспросами. Сделанного не вернешь, и лучше не. вспоминать о вчерашнем. Напротив — литая спина Глеба Трошина, обтянутая новенькой тельняшкой. Вальке совсем вроде некстати становится еше тоскливее. Этому, дум ает он, жизнь — удовольствие, этому всегда одинаково, на­ певает себе «Во поле березонька стояла» — и дело в шляпе! Вот он на­ верняка не попадет в глупую историю по пьянке.