Сибирские огни, 1966, №2

дождался хорошего председателя. А может быть, Кузнецов как раз и есть такой пред­ седатель? 2 3 и ю л я . Присматриваюсь к Кузнецову. Такую улыбку редко встретишь. Вспыхивает сразу и надолго задерживается на лице, а глаза смотрят серьезно, не сме­ ются. Темно-русые, мягкие волосы зачесаны назад, и от этого лицо кажется открытым, хотя человек этот явно себе на уме. Чувствуется в нем какая-то спокойная уверенность, рила надежного коренника. Четвертый день в Кутурлах. С самого утра жарко, сухо и пыльно, как и вчера, и позавчера, и третьего дня... Опять засушливый год. На приозерной луговине копешки стоят далеко друг от друга. Кругом луга, а се­ на мало, едва тянет на 3 центнера с гектара. Нелегкая в этих местах жизнь. Солонцы. Косить почти нечего, но все равно стрекочут косилки, снуют верхами мальчишки с во­ локушами, взрослые скирдуют. Работают старательно. Вижу и тех, которые в койторе лясы точили. Кузнецов с утра до позднего вечера на лугах — то с граблями, то с вилами: то в одной, то в другой стороне. А большую группу колхозников снарядили в Большеукские рямы сено заготавливать. Обедать идем к Павлу Захаровичу. Он живет в небольшом домике в центре де­ ревни. Пыльный, потный и грязный, я разуваюсь на «заднем» крылечке и с ботинками в руках прохожу по затравянелой ограде к колодцу обмыть ноги студеной водой. Куз­ нецов проделывает то же самое, а у колодца снимает еще и рубашку и просит вылить ему на спину ведро воды. И з разговоров узнаю, что Павел Захарович — деревенский, работал подпаском, пастухом, трактористом, инструктором райкома комсомола, инструктором райкома пар­ тии, заместителем председателя райисполкома. С этой должности его сюда и послали. Он всей своей жизнью подготовлен к этой работе. Он не только знает, как приготовить пойло теленку, отрегулировать культиватор, завершить скирду, но и понимает душу колхозника, умеет с ним разговаривать. Я все больше привязываюсь к нему, жду доверительных бесед по вечерам, когда, намотавшись, вместе возвращаемся в деревню. В колхозе Кузнецов и агроном Левашов затевают большие дела. Земли тут, ока­ зывается, своеобразные. На гривах — черноземы, а остальной надел — преимуществен­ но солонцы. Сена с них только во влажные годы собирали по 8 центнеров с гектара, в засушливые же — по 2 центнера. Руководители колхоза рассчитывают поднять на со­ лонцах урожай трав й «создать перелом в кормовой базе», да еще и хлеб получать. Уже и агротехника продумана. А хозяйственный расчет таков: поскольку зерно с этих земель районными организациями не планировалось, оно будет резервом в хозяйстве. Значит, каждый год часть пашни можно будет освобождать под пары и, таким обра­ зом, постепенно очиститься от сорняков. Семеноводство трав в скором времени помо­ жет хозяйству получать кормов намного больше, чем теперь. Они уже прикинули, сколько на будущий год посеют, сколько соберут зерна, сколько дополнительных кормов получат в последующие годы. Хочется верить, но в то же время шевелится червячок сомнения. А вдруг это про* жектерство, а вдруг это уже знакомая готовность хвататься за все? Не может ли по­ лучиться, что распашут солонцы, соберут какой-никакой урожай зерновых, а землю, смотришь, уже взяли на учет, как пашню? Тогда для колхоза наступит трудная жизнь. Ведь чем больше в хозяйстве пашни, тем больше план, придется сдавать колхозу боль­ ше и хлеба, и молока, и мяса. А по существу, пашни-то у него не прибавится. Я поделился опасениями с Кузнецовым. У него все еще была на лице улыбка. — Как-нибудь,— ответил он почти беспечно.— Хотя есть такой порядок, что, как только плуг по земле пройдется, пусть даж е всего один раз, органы ЦСУ автоматиче­ ски переводят землю в разряд пашни. — Ну, и что же делать будете, если и с вами так поступят? — Время покажет,— опять неопределенно ответил председатель. И мной снова овладели сомнения. Может быть, он решил не «показывать» эти земли, как пашню?.. На какое-то время это удастся. Но тогда как быть с определе