Сибирские огни, 1966, №2

— Это кто-то подсказал ему. Сам он не придумает. Матюшин обращается к агроному: — Скажи, Засеев... — Ну! — Вот вас в институте учили, так о камыше, как корме для скота, что-нибудь говорили? Засеев удивленно поднял брови, но, не заметив ни лукавства, ни презрения, стал рассуждать- -г Это некультурное растение, не имеющее кормовых достоинств. Оно из семейства злаковых... Вернулся Ивахно и с ходу включился в разговор. — Ну, а коль из семейства злаковых, то вы на этот предмет и не изучали его? — Нет,— подтверждает агроном. — Ну, ладно. Пиши записку: прошу отпустить четыре снопа камыша для прове­ дения исследования... Пиши... А агроном, между тем, разошедшись, продолжает: — Все-таки это не древесная культура. У нее много клетчатки, а клетчатка усваи­ вается. Технология ее приготовления, очевидно, должна быть такая: молоть, сушить, запаривать, добавлять концентраты и потом пробовать предлагать животным... Я сидел и корчился. О, эти наукообразные выражения, о, эта святая готовность! Я понимал, что им надо настроиться и на заготовки кочек, и на резание осоки и даже камыша, понимал, что и я должен писать, как их нужно заготавливать и приготавли­ вать к скармливанию, раз уж стихийное бедствие нас поразило. Но эта готовность, этот энтузиазм, с которыми они взялись за исследование вопроса в сочетании с насмеш­ ками в спину... От этого мне стало не по себе. В этой комбинации, пожалуй, и прояв­ ляется готовность людей, не привыкших ни за что отвечать, счастливое состояние бездумного исполнения. Вспомнил совет Качесова поинтересоваться, как в этом колхозе обстоит дело с использованием богатств «кладовой природы» Колхоз собирает урожай по 4—5 центне­ ров с гектара. 20 д е к а б р я . В среднем по области собрано по 4,3 центнера зерновых с гек­ тара А в Тюкалинском районе побольше — 6,5. Тут все-таки другие условия увлажне­ ния, много лесов и грунтовые воды близко. Только вот земли здесь бедные. Г о д 1 9 5 3. М а р т . Известие о смерти Сталина захватило меня в дороге в ме­ тельный день. Мы часов шесть пробивались от Омска до Оконешниково. Перед Лагу- шино, шагах в десяти от крайней хаты дорогу нам преградил огромный сугроб. Машина с ходу врезалась и сразу стала беспомощной Мы вылезли и услышали траурную му­ зыку. Ее доносил ветер с площади Подкатил «козел» с деревянной кабиной и остано­ вился перед сугробом. Открылась дверца. Рядом со мной оказался человек в коричне­ вом кожаном пальто, туго перепоясанный. — Сталин умер,— сказал он глухо,— Вчера. Ветер дул порывами, и звуки траурной музыки с площади долетали клочьями. Это' хватало за душу. Я стоял молча, кажется, долго. Вскоре к нам в хвост стали подбиваться еще грузовики. Вылезали молчаливые люди, и каждый, услышав стонущие звуки музыки, стоял неподвижно. Временами музыку заглушали натужные завывания то одной, то другой машины. Мы долго прокапывали в снегу дорогу, толкали сообща кузова, переговарива­ лись и ругались вполголоса. Кто-то посоветовал пойти в колхоз за трактором. По улицам шли молчаливые люди. Я вдруг почувствовал, что продрог, хочу есть, ощутил прилипшую к потному телу рубашку, подумал, что сейчас трактора нам не най­ ти, и вдруг спросил себя: а почему я не там, куда все идут? — Сейчас не до трактора никому,— словно подслушав мои мысли, сказал чей- то голос. — Перегодить надо,— решил наш шофер и пошел в крайнюю хату-мазануху, вы