Сибирские огни, 1966, №2

без особого внимания к психологическим нюансам и тонкостям. Он подчеркнуто рез­ ко определяет свое отношение к героям — влюбленность в одних и ненависть к дру­ гим. И в выявлении этих своих чувств не скупится на прямые авторские оценки, на сгущение темных и светлых красок. Эго го­ ворится не в похвалу и не в упрек писате­ лю, это просто констатация того, что таков его стиль, не менее законный в художест­ венной литературе, чем всякий другой. Образ Романа Бастрыкова, организатора Васюганской коммуны, наделен чертами не­ которой исключительности. «С детства руки Бастрыкова привыкли к труду. Это были сильные и проворные руки. Ладонь широ­ кая, как топор, пальцы длинные, жесткие — кость да кожа. И если уж что-нибудь тре­ бовалось зажать в руках, то Бастрюков сжимал намертво, без отдачи, как в сле­ сарных тисках». Еще в молодости, когда он батрачил, кулаки наперебой старались заманить его к себе, потому что — «этот парень ломит за троих». И теперь, в коммуне, он делает больше всех: «На рубке новых домов Бастрыков поднимал самую тяжелую стойку», «на не- водьбе Бастрыков брал на себя ту часть работы, от исполнения которой зависели быстрота дела и его удача», «никто в ком­ муне не мог сравняться с Бастрыковым в умении метать невод», «удачливее других был Бастрыков и на охоте, он умел и лю­ бил стрелять птицу влет». Это черта определяющая, к ней сходятся все другие черты его характера. У него гиб­ кий и глубокий ум, умеющий разгадывать и предусматривать, его любовь к сыну осо­ бенно нежна и чуть сентиментальна (ведь Алешка растет без матери, ее убили бело­ гвардейцы), он трудно, но стойко перебары­ вает в себе любовь к Лукерье, жене това- рища-коммунара. Роман Бастрыков — образ живой, круп­ ный, вызывающий читательскую симпатию. Его исключительность идет вовсе не от ав­ торской заданности, писатель точно изобра­ жает один из ведущих типов самого начала двадцатых годов. После убийства Бастры­ кова коммуна распадается, люди, растерян­ ные и унылые, возвращаются с Васюгана в родные места. Да, в тех первых, еще незре­ лых, ячейках нового, советского общества зачастую все держалось только на вожаках- коммунистах, на их личном мужестве, орга­ низаторском таланте, на их человеческом обаянии. В этом суть и историческая правда образа Бастрыкова. Свои черты он передает сыну Алексею, который становится главным героем второй книги романа. И передает он по наследству Алексею классовую ненависть, приумножив ее в сыне еще и собственной гибелью от ру­ ки врагов Отцу и сыну Бастрыковым противостоят в романе кулаки Порфирий Исаев, Михей Колупаев и группа бывших белых офицеров, укрывающаяся от правосудия. Первое появление Порфирия интересно и своеобычно. Приземистый, круглоголовый: человек в сапогах радушно встречает ком­ мунаров, угощает их, словно действительно рад этим новоявленным хозяевам Васю- ганья, кладущим предел его безраздельному господству. Впечатляюще нарисована сцена раскула­ чивания Михея Колупаева: он бросается Ha- сырую после ночного дождя землю и как бы обнимает и ласкает ее, а в собравшейся толпе раздается сочувственный вопль и плач. Напряжение разряжается тем, что кто-то из толпы запустил в Михея слежав­ шимся куском земли. Тогда кулак вскочил и кинулся к подводе с криком: — Не положен самосуд! Не положен! Взыщет с вас за это советская власть! И жалок Михей в своей аппеляции к со­ ветской власти, и противен своей игрой, и нотки искренности чувствуются в нем. В этом эпизоде образ кулака становится живым и объемным Но пристрастие к крупным мазкам при недостаточном внимании к тонкой разра­ ботке психологических нюансов порой обо­ рачивается снижением художественной до­ стоверности. Пожалуй, особенно это сказы­ вается у Г. Маркова в обрисовке врагов- Вернемся к той же первой встрече Порфи­ рия с коммунарами. Этот владыка Васю- ганья читает мандат Бастрыкова, наделен­ ного' чрезвычайными полномочиями, и у не­ го «на висках выступили капли пота, он побледнел, развернутый лист бумаги дро­ жал в его руке». Бастрыков спрашивает у Исаева, какой промысел наиболее доходен и какие земли для хлебов подходящие. Иса­ ев, поняв, что председатель коммуны хочет поучиться у него, «выпятил грудь вперед»,. Бастрыков допрашивает кулака о его соб­ ственных доходах, и тот отвечает «плакси­ во», «совсем погасшим голосом», он «даже позеленел». Естественно, что такой разговор должен быть напряженным; по-видимому, целый комплекс противоречивых переживаний проходит в душе кулака за это время Но психологический анализ состояния героя автор пытается заменить внешними штам­ пами. Кстати, и Исаев, и Колупаев очень- похожи. Они наделены общими чертами- кулака, как социального типа, но в них почти не прощупываются индивидуальные черты типа художественного. Г. Марков никогда не был простым историографом. Он писатель общественно­ активный. Его книги, каким бы отдаленным временам они ни были посвящены, всегда участвуют в сегодняшних спорах, в реше­ нии злободневных проблем В «Строговых» он выдвинул- свою концепцию участия си­ бирских крестьян в революции и граждан­ ской войне. Вопреки распространенному в свое время мнению о сплошной стихийно­ сти этого участия, он доказывал, что влия­ ние большевиков в деревне было значи­ тельным уже до Окт ябрьской революции, что сибирский крестьянин, бедняк и середняк,