Сибирские огни, 1966, №2

Я тогда был поражен глубоким знанием и пониманием сокровенных тайн русской народной речи, каким непостижимо владел Александр Иванович Балин. Про сибир­ ских бродяг-песенников ходила поговорка: «слово слово у них родит», вот точь-в-точь как у Александра Ивановича. Это был настоящий поэт по самой природе своей, несколько восторженный и, как бы сказали люди здравого смысла, словно бы и не от мира сего. Беседы с ним достав­ ляли мне истинное наслаждение. А мы часто беседовали, бродя тихими летними вече­ рами по набережной Ангары, там, где находился старый Богоявленский собор и Су- качевский сквер. Мы перебирали «времен минувших договоры», говорили о современ­ ности, и читали, читали запоем стихи — свои и чужие. ...Таким и остался в моей памяти этот добрый, славный, талантливый русский че­ ловек и поэт, которого не след забывать. Скажем про него словами наших великих поэтов: «Он между нами жил...» (А. С. Пушкин), «Он стройно жил, он стройно пел...» (Ф. Тютчев). МИХАИЛ СКУРАТОВ III Жарким летним днем в палисаднике квартиры А. С. Пиотровского, в бору за ре­ кой Барнаулкой, беседовала группа молодых литераторов. Сюда явился и Константин Петрович Кравцов и шутливо представил приведенного с собою товарища: — Познакомьтесь, шатун всесветный, но благородный поэт, неискоренимый патри­ от Сибири, ходячая энциклопедия — Александр Иванович Балин! Прошу зачислить в нашу ложу!.. Высокий, тонкий, с сухощавым лицом, на котором сильно выдавался красивый нос с горбинкой... Лохмы небрежно причесанных волос в поэтическом беспорядке по­ крывали его гордую голову, уши, свисали даже на плечи. Большие светлые глаза лу­ чились тепло и весело. Они сразу располагали к доверию и неотразимо влекли к себе... Ему было на вид не более 3 0 -3 3 -х лет. Скоро Александр Иванович Балин стал в нашей «ложе» общим любимцем. Всех нас удивляли его энциклопедическая эрудиция, девичья скромность и застенчивость... В Барнауле на собраниях ЛИТО поэт читал свои стихи и выступал с критикой произведений членов объединения. Эта критика доставляла слушателям истинное на­ слаждение, так как она всегда отличалась солидной аргументацией, правдивостью, утонченной корректностью и благожелательностью... У каждого человека, любящего живописное и трогательное слово, есть «избран­ ные» поэты. У Александра Ивановича Балина таких «избранных» поэтов, мне кажет­ ся, не было. Его широкая душа принимала все истинно высокое, мудрое, прекрасное, созданное во веки веков и всеми народами. В кружке А. С. Пиотровского А. И. Балин артистически декламировал произве­ дения многих поэтов, сопровождая их глубокими и оригинальными комментариями. Помню, художник Морозов стал было «разносить» стихи К. Д. Бальмонта за их «пу­ стозвонную красивость». Александр Иванович не вынес этого «разноса» и дал худож­ нику страстную, но, как всегда, корректную отповедь. Попутно он прочел кружковцам содержательную лекцию о Бальмонте, о его «чарах слов» и напомнил. — Изощренный эстет и мудрец Антон Павлович Чехов любил Бальмонта. Разве одного этого недостаточно, чтобы Константин Дмитриевич занял достойное место на русском поэтическом Олимпе?! Тут Александр Иванович прочел нам стихотворение К. Бальмонта «Sin miedo» и заключил свою лекцию такими словами: — Каждому поэту следовало бы всегда держать это стихотворение перед глаза­ ми на рабочем столе. Идея «Sin miedo» ясна: в подлинно поэтическом произведении должны гармонично сочетаться: крепкая и гибкая, как сталь, мысль; красота зримая, подобная золотому узору; страсть, подобная раскаленному металлу, и музыка слова... После ликвидации колчаковщины в Барнауле развернулась кипучая, многосторон