Сибирские огни, 1966, №2

— Что же у вас дела-то так плохо в колхозе идут, хлеб до сих пор не убран? т— обращаюсь я к хозяину.— Будто у вас тут всю осень колхозники по грибы бегали, по­ ка хлеб осыпался. Хозяин, буркнув что-то, полез ложкой в миску. Я понял, что во время обеда здесь не принято разговаривать. Слышно глухое постукивание ложек. Хозяйка вынула еще картошку и огурцы, поставила на стол. И это съели молча. Встали из-за стола так же чинно и спокойно. Хозяйка принялась разжигать железянку. Качесов протянул хозяину сигаретку. Вот уже затрещ ало на сковороде. Хозяин присел рядом с нами на скамейку, дымит молча, не глядя в нашу сторону. — Ну, как живете? — спрашивает Качесов. — Д а живем... К атя, сходи-ка к Иванихе, попроси кадушку поменьше. — Под бруснику, что ли? — Ну, всю ж не повезем! Он сказал что-то старшей дочери, и она вышла в сенцы. Хозяйка, между тем, по­ ставила на стол мясо. — А яички вам сейчас? — спросила она. — Яички? — я глянул на Качесова.— У нас там что, масло выписано? — Ты выписывал,— почему-то сердито отозвался он. — Масло,— ответила хозяйка. — Тогда будем чай пить. Женщина поставила на стол все, что нам требовалось, и ушла за кадушкой. П о­ том втроем, в сенцах, они стали накладывать в нее бруснику из бочки. С куском мяса пришло блаженное тепло. А вместе с ним и умиротворенность и желание добра этим людям. Я начинал даж е ж алеть их. Ведь у них узкий мирок, они живут интересами дня, их представление о жизни текущей не связывается с конкрет­ ными условиями послевоенного времени... Трудностей сейчас много, но они временные, а сколько они будут продолжаться, в конце-то концов от нас самих зависит, нам никто социализм не построит. Нужно рассчитывать только на собственные силы. Надо работать! И было мне сытно и тепло и хотелось доказать им, как сильно они заблуждаются. Когда хозяин зашел в избу взять ковшик, я проговорил: — Хозяин что-то с нами и разговаривать не хочет. Вы ведь так и не ответили на наш вопрос. — Д а некогда! — отмахнулся он. д почему? Вы нам расскажите,— сказал Володя каким-то неопределенным то­ ном.— Мы вас спрашивали, как живете... Хозяин повернулся к Качесову, раздраженно ответил вопросом же. — А вы как живете? Что меня спрашивать? Моя жизнь какая?.. Второй год, как демобилизовался, жениться еще не успел. Моя жизнь — работа. — Значит, счастливо живете! А мне и работать неохота. Теперь сами судите, какая моя жизнь. — Почему же неохота? — спросил Володя мягко и с удивлением,— Вам лично, ва­ шей жене, вашим детям? — Так вы вот мясо, масло едите, а я, который, значит, их произвожу, скус их забыл. Наступило неловкое молчание. Д ля меня это были секунды растерянности и бес­ помощной попытки возразить. Я глянул на Володю. У него было, кажется, такое же _ З а что работать-то? — продолжал хозяин,— Трудодень-то пустой. Год работа­ ем - неизвестно за что. Ну-ка, вы так спробовали бы... Д а и ж елать такого грешно. Качесов потемнел. Я все ж е был еще в силах наблюдать за ним. Что-то сломилось в нем, в его гла­ зах промелькнули боль, злость и беспомощность.