Сибирские огни, 1966, №2

общника Бориса Савинкова и последнего колчаковского главнокоман­ дующего, которого сейчас везли в сосновом гробу. Пять офицеров, обогнавших колонну, шли поступью бывалых, но очень утомленных ходоков, шли они, ссутулившись, глядя прямо перед собой на широкий след от полозьев саней, и, казалось, у них не было ни мыслей, ни чувств, и вся их воля, все желания были сосредоточены лишь на том, чтобы шагать и шагать вперед. Только один из офицеров, моло­ дой поручик с худощавым лицом и беспокойными карими глазами, поминутно оборачивался и, прищурившись, с тревогой и пытливостью оглядывал снежную пустыню скованного льдом Байкала. Кругом все было бело, и только кое-где синели, как проталины с полой водой, темные полосы льда, оголенного по прихоти баргузинских ветров, да далеко на зыбкой линии горизонта маячили крохотные черные всадники головного дозора. Поручик пытался если не увидеть, то хоть угадать дальние Байкальские горы, говорящие о приближении берега. Взгляд его скользнул по черным всадникам на горизонте и остановился на паре артиллерийских лошадей, везущих гроб. Он нахмурился и ска­ зал, в сущности ни к кому не обращаясь, сказал лишь для того, чтобы сорвать досаду: — Опять этот гроб... Нет, честное слово, куда ни пойдешь... Вчера я видел его в хвосте колонны, сегодня он вылез едва не к головным з а ­ ставам... Здесь место знамени... Офицеры, идущие рядом с поручиком, удивленно взглянули на него, потом посмотрели на гроб. Он полз впереди, отражаясь в полосе оголен­ ного льда, и над седыми крупами лошадей возвышалась черная фигура ездового в торчащем стоймя башлыке. — Как на похоронах...— сказал поручик. Все промолчали. Поручик опустил голову и глядел себе под ноги на оголенный лед. Его охватило смешанное чувство тревоги и неуверенности. Стало страш­ но шагать по льду. Прозрачный, как стекло, лед, казалось, ненадежно сковал воду, и вода отчетливо была видна под ним, темная в своей двух ­ километровой толще. И хотя поручик знал, что лед крепок, что когда-то по такому ж е февральскому льду Байкала проходили груженые вагоны, он все же чувствовал себя неуверенно и страх не оставлял его. Помимо воли он все осторожнее и осторожнее ставил ногу на прозрачный лед и безуспешно старался побороть страх. И эта борьба со страхом совсем было отвлекла его от мысл,ей о гробе и о похоронах, как вдруг рядом он услышал голос: — Почему к а к ? Почему к а к на похоронах, поручик Кай? Разве мы и в самом деле не на похоронах? — Мы в походе,— сказал поручик Кай,— Впереди колонны место знамени, а не гробу... — Именно гробу... Кай обернулся и посмотрел на говорящего. Сначала он увидел про­ стой солдатский погон с капитанской полоской посредине, полоской, про­ черченной синим химическим карандашом, потом увидел знакомый про­ филь своего командира батареи капитана Сухина: горбатый тонкий нос, тонкие губы с несходящей усмешкой и такие же тонкие, как по линейке проведенные, брови.. Заостренное лицо Сухина было серым с бурыми пятнами отморо­ женной в походах и теперь отмирающей кожи. — Именно гробу,— повторил Сухин,— Разве мы не хороним Эпоху? Мы последние, кто еще верен ей... — Философия... — пробормотал идущий впереди коротконогий офи­ Ь