Сибирские огни, 1966, №2

тил головой, ослабил галстук, который давил шею, и не узнал собствен­ ного голоса: — Неправда ведь, Олег Иванович! — Вы потом скажете, товарищ Катков. Вам слова еще не давали. Сперанский подобрал ноги, выпрямился, настораживаясь. — Пора закругляться! — решительно прервал Бессонова член парт­ кома бетонщик Афанасий Проскуряков — молодой парень с шикарны­ ми усиками, добродушный, смешливый, и подмигнул Вадиму: не вешай, мол, носа — в обиду не дадим. Наумов вытер шею платком и всем телом повернулся к Бессонову: — А куда партком смотрел, коли так? — Я об этом как раз и хотел в заключение. Слишком мы довери­ лись Каткову: посланец Москвы все-таки, бывший секретарь райкома... — Давайте прервемся,— твердо вставил опять Проскуряков, дав ­ но ведь заседаем. Курили в «предбаннике» — так в шутку называл кое-кто приемную парткома. Вадим забился в угол, за столик машинистки и ножичком строгал какой-то прутик, поднятый с пола. Кажется — от веника. Сперанский стоял в центре кружка, рассеянно слушал Наумова. Остальные почтительно молчали. Тут некстати ударили часы, велико­ душно подаренные парткому Наумовым, и солидно отбухали восемь раз. Сперанский уронил папиросу, нагнулся за ней,покраснев от досады. -г- К вечерне звонят? Наумов поперхнулся дымом и вперился в потолок. Бессонов при­ нялся завязывать шнурки на ботинках. Секретарь обкома, заложив ру­ ки за спину, подошел ближе, осмотрел внимательно часы: — Сколько лошадиных сил механизм имеет? Ему никто не ответил. После перерыва Игорь Владимирович попросил слова: — Ехал к вам за другим, но о том — позже. Позволю себе по теме вашего сегодняшнего парткома сказать несколько слов.— Сперанский вынул очки из верхнего кармана пиджака, но не надел их, задержал в пальцах, сунул дужку в рот и задумался. После короткой паузы про­ должал также медленно, с расстановкой: — Сперва хотел я деликатно поправить тебя, Олег Иванович, чтобы не обидеть, знаешь, авторитет твой поберечь, но зачем деликатничать, коли ты сам рогатиной воору­ жился и брюхо норовишь вот ему,— показал на Вадима очками,— рас­ пороть, не жалеючи. Прямо врагом народным представил, не меньше: и деньги он ворует у тебя, и квартирами распоряжается, и краны по стройке гоняет... Я тут не все слышал, но ты же на пленуме обкома уже жаловался. Если бы тридцать седьмой год сейчас, ставь парня к стенке и стреляй. Уже готов. Спекся. Члены парткома, как по команде, повеселели. Вадим понял: они рады, что, во-первых, Сперанский говорит определенно, что, во-вторых, он так решительно взял их сторону. Так или иначе они бы Каткова в обиду не дали. Сперанский продолжал: — Ты, Олег Иванович, не без умысла берешь поступок сам по себе в его крамольной окраске, не объясняя побудительных причин. Трюк старый. Сколько хороших людей вот такие, как ты, от дела отстранили, в тюрьму прямой дорогой направили, жизни, наконец, лишили. Бессонов как-то сразу осунулся, посерел. — Но я... да ведь я же... Мне нужно объясниться с вами, Игорь Владимирович! Вы ставите вопрос как-то... — Извини. Мы с тобой еще обязательно поговорим на эту тему. Я, товарищи, кончаю. Тема неисчерпаема, и я к тому же из равновесия