Сибирские огни, 1965, №12

квартире по улице Чайковского в бывшем доме царской прислуги в гостях у полковой бабушки, как мы стали называть Глафиру Алек­ сеевну. Г Л А В А 29 Так умирали артисты Полковая бабушка стала нашей совестью, нашим домашним ми­ ром, нашим оптимизмом. Чаще всех у нее бывал Колька Бляхман. Он приносил ей наши по­ дарки и рассказывал о последних новостях. Наша бригада стояла теперь на подступах к Карельскому пере­ шейку. Ее не пускали в бой. Ее берегли как основную ударную силу для будущих, самых решающих сражений на Ленинградском фронте. Во всех подразделениях шла усиленная подготовка к наступлению. Все дни и ночи командиры и солдаты проводили в поле. Учение шло за учением, поверка за поверкой. Я работал в самом Ленинграде на Невском в редакции фронтовой газеты «На страже Родины», но часто на попутных машинах ездил в свой полк, в свою батарею к старым друзьям, и они по старой дружбе, бывая в Ленинграде, всегда заходили ко мне в редакцию. Если я в Ток- еове или в Осиновой Роще попадался на глаза нашему генералу Симо- няку, он оглядывал меня и говорил: — Что, сочинитель, все еще не поправился, иди на кухню подкор­ мись, потом приходи ко мне. Однажды мы с Кукушкиным встретились около казармы запасного полка в Токсове и пошли вместе в батарею. Не доходя до горбатого мостика, через протоку между двух озер, мы услышали слабый стон в кювете. На зеленой траве, на припеке, беспомощно сползая по откосу кюве­ та, в брезентовых сапогах, в фуфайке, в черном платочке, завязанном тугим узлом под подбородком, лежала девочка или женщина — понять было трудно, так была она тоща, так голод снял с ее лица все индиви­ дуальное. Ноги ее были настолько тонки, что сапог сам свалился с ле­ вой вытянутой ноги, и бумажный чулок закрутился штопором 'и обвис. Она лежала с закрытыми глазами, держа в руке две щавелинки, третий листочек щавеля прилип к запекшейся губе. С первой зеленью, с первым теплым солнышком, уцелевшие от го­ лода люди, изнуренные им до конца, выползли за город, в поисках чего- нибудь съестного. Что нам было делать? — Отнесем ее к Яше Гибелю! — сказал Кукушкин. Мы ее несли на руках по очереди километра три до санчасти. Она была легка, как перышко, и не приходила в себя всю доргу. Сначала Яша Гибель наотрез отказался принять ее. — У меня не гражданский госпиталь, я не имею права, у меня все­ го три койки, и те заняты своими. И все-таки мы уговорили Яшу. Мы обещали ему для этой женщины свой дополнительный паек. Мы отыскали на пустой даче койку и мат­ рац и притащили в санчасть, мы выпросили у Доброговечера попону и чистую простыню и после этою сказали Яше Гибелю спасибо. — Ты же свой парень,— говорил Кукушкин,— не умирать же ей, понимаешь? Ты же ангел нашего здоровья, Яша!