Сибирские огни, 1965, №12

Ферапонт Головатый внес свой миллион в фонд обороны после нас. Кукушкин много что еще вспомнил, но зубная боль все равно не утихала. Казалось, челюсть разрывают раскаленными клещами. Сумерки перешли в ночь. Немец перестал стрелять из своего даль­ нобойного орудия. Наступила тишина. Огромная луна встала над ти­ шайшим городом. Казалось, что ничего, кроме зловещей луны в клоч­ коватых облаках, тишины и снега, не было в этом горьком мире, прони­ занном зубной болью. Кукушкин устал и, чтобы сократить расстояние, свернул с дороги на тропинку, перелез забор и пошел через кладбище Александро-Нев- ской лавры. И вдруг в этой тишине и нестерпимой боли он услышал четкие уда­ ры топора. На морозе они были особенно отчетливыми. Он прислушал­ ся и оглянулся по направлению звука. Кукушкин увидел какую-то странную фигуру, которая тюкала топором по основанию деревянного креста. Проваливаясь в снег, Кукушкин подошел к этой странной фигуре и спросил: — Что вы делаете? Фигура выпрямилась и неопределенным голосом сказала: — Не чужой рублю, а мужнин. А ты посильнее меня, взял бы да помог! И, странное дело, Кукушкин сбросил полушубок и доделал нача­ тое. Он начисто срубил память о бывшем человеке, расколол ее, погру­ зил на санки и молча потащил их за странной фигурой по безлюдному Старо-Невскому проспекту мимо вмерзших в сугробы троллейбусов, мимо обвисших под тяжестью инея бесполезных проводов и переверну­ тых, запорошенных снегом кроватей. Он дотащил эти санки до улицы Чайковского, до подъезда дома, от которого были видны в холодном свете жуткой луны деревья Летнего сада и черная решетка набережной Фонтанки. За странной фигурой с неопределенным голосом Кукушкин прота­ щил санки в подъезд и приставил их к стенке под лестницей, потом взял в охапку разбитый на щепки деревянный крест и поднялся на второй этаж по скользкой загаженной лестнице. Фигура открыла какую-то дверь, и они прошли по бесконечна длинному и темному коридору в самый его конец, потом вошли в ком­ нату, и Кукушкин положил дрова прямо на пол под ноги. — Спички есть? Кукушкин чиркнул спичку и сначала увидел костлявую сморщен­ ную руку, держащую гасик. Он подпалил фитиль и при тусклом свете «мышиного глаза» увидел серое, как и рука, старческое лицо с живыми ввалившимися глазами, в зрачках которых колебалось краснее пламя гасика. — Сейчас будем ужинать! — сказала старуха. Она разделась и развела в буржуйке огонь и поставила на огонь чайник. Кукушкин снял полушубок и шапку и вытащил из противогаза все свои богатства: кусок хлеба, полселедки и два куска сахару. — Что у тебя? — спросила старуха, взглянув на его щеку. — Зуб! — ответил Кукушкин. — До свадьбы заживет. На этом их диалог закончился, и, странно, боль стала затихать. Потом старуха все кукушкинское богатство поделила на две рав­ ные части, одну спрятала в стол, другой они закусили и запили кипят­ ком. Она дала Кукушкину подушку, и он, укрывшись полушубком и