Сибирские огни, 1965, №12

помня себя от боли, вышел из Ново-Саратовской колонии, где мы тогда стояли. И чтобы отделаться от собственной боли, он начал думать о бо­ ли других. ■ Прежде всего он вспомнил Автандила Чхеидзе. Четыре дня тому назад случилось несчастье. Впрочем, оно началось раньше, когда мы пришли в Ново-Саратовскую колонию. Мы привыкли там, на Ханко, быть сытыми. А здесь, в Ленинграде, голод. По сравнению с другими частями нас снабжали, как аристократов, потому что мы бы­ ли самыми сильными на всем фронте, и нас не пускали в бой, а готовили к какой-то более ответственной операции, об этом нам говорил сам Щег- лов-Щеголихин. Автандилу Чхеидзе триста граммов хлеба были все равно, что для слона пирожное. И наш богатырь страдал молча. Он худел на глазах, и его могучие плечи горбились, и шинель болталась на них, как на вешал­ ке. Федотов пытался что-то сгоношить для своего дружка на кухне, что- то сберечь,— Автандил злился на это и поругался с Федотовым. —- Я скажу комиссару, что ты поступаешь нэ чэстно! — кричал он в сердцах на Федотова и продолжал таять. А четыре дня тому назад он взял три гранаты и незаметно ушел на задворки, и, когда мы прибежали в сарай, откуда раздался грохот, было уже поздно. Нам было даже незачем копать могилу. Боль стала еще острее, она прямо-таки разрывала на части всю го­ лову, и Кукушкин начал вспоминать другое. Когда быстроходный тральщик «БТЩ-218», на котором шла группа прикрытия, подошел к тонущему турбоэлектроходу, и его начало бросать и бить волной о железную обшивку нашего корабля, как яичную скорлу­ пу, Кукушкин увидел на палубе Витю Чухина. Витя стоял около самых перил, держа на перевязи забинтованную левую руку в окровавленном и разрезанном до плеча рукаве шинели. Кукушкин помахал Вите, потому что кричать было бесполезно, и стал пробираться к борту. Он видел, как Витя Чухин, придерживаясь здоровой рукой, перелез через перила и, ух­ ватившись за стойку, стал ловить подходящий момент для того, чтобы перескочить на тральщик. И вот волна стала подбрасывать тральщик кверху, приближая его к палубе. Витя прыгнул, но лямка противогаза запуталась о поручни, и он повис между бортами. Кукушкин не слышал Витиного крика, когда борт тральщика, ломая, как спички, шканцы, про­ таранил по борту турбоэлектрохода. Это продолжалось какие-то секунды... Потом Кукушкин вспомнил свою Пирамиду. Проходили тактические учения полка. Капитан Червяков послал Ку­ кушкина с донесением в штаб полка. Он пустил своего коня по лесной дорожке легким аллюром и быстро доставил пакет по назначению. Когда он ехал обратно, уже начало смеркаться, и Пирамида сама по себе, рез­ вясь, перешла на галоп. А в это время саперы перекрыли дорогу прово­ локой. Пирамида сорвала колючку и упала. Кукушкин перелетел через ее голову и шлепнулся в мох. Пирамида, потыкав его мордой, сказала: вставай! Он встал и, увидев ее разорванную грудь, повел в поводу. Два ме­ сяца он выхаживал ее, отдавая весь сахар и лишний хлеб. Но так как он был живым человеком и ему тоже хотелось сахару,— однажды он не отдал Пирамиде свою порцию. И сейчас думал, что, наверно, его зуб и болит из-за этого сахару. Кукушкин перешел Неву и вышел на проспект села Смоленского. Он шел по переметенной снегом тропинке, прикрыв от ветра раздув­ шуюся щеку рукавицей. Дорога была безлюдной. Навстречу ему попа­ лись только два грузовика, покрытые брезентом. Брезент был заляпан