Сибирские огни, 1965, №12

Получил письмо и Кукушкин. Ему писала тетя Поля: «Мы слышали о тебе по радио. Держитесь там. Громите этого про­ клятого Гитлера. А мы уж тут в тылу сделаем все возможное. Из кожи вылезем, а сделаем. С коммунистическим приветом. Целую тебя, милый ты мой, и все девочки мои тебя тоже целуют. Твоя тетя Поля». Гетя Поля никогда не была и не собиралась быть членом партии. И еще мы получили письмо от политического управления Красно­ знаменного Балтийского флота. «Придет время,— писало политическое управление,— и фашизм бу­ дет стерт с липа земли. Но сквозь годы и века никогда не померкнет не­ увядаемая слава героической борьбы защитников Ханко. Стойте же, герои, величаво, Вас благословляет вся страна, В золотую книгу вечной славы Мир запишет ваши имена. Слава героическим защитникам Ханко! Вперед к Победе!» И мы стояли, не то что бы величаво, как сказал поэт в этой листов­ ке, а крепко стояли, так, что нас не могли сдвинуть с места. Нам больше ничего не оставалось делать. Мы были единственным участком на всем фронте от севера до юга, который где-то в глубоком тылу врага жил своим законом, оборонялся от врага и даже наступал на него. Что же касается золотой книги вечной славы, мы не представляли себе, как она выглядит, и не думали о ней, считая, что вечную славу поют только мертвым, а мы еще собирались жить и побывать в Берлине, в этом отношении мы были согласны с Автандилом Чхеидзе, который написал на своей пушке белым по зеленому: «Смэрть Гитлеру!» Наши отношения с финнами стабилизировались. Мы ушли в блинда­ жи и окопы. Они тоже закопались в землю и огородились проволокой, минными полями и надолбами. Мы обменивались артиллерийскими на­ летами, и на передовую в защитных халатах выползали снайперы. Кто кого,— на выдержку. Меня перевели в гарнизонную газету «Красный Гангут». Редакция «Красного Гангута» помещалась в шестиэтажном здании Дома флота в самом городе Ханко. Фундамент дома был сложен из ди­ кого камня и надежно укрывал и типографию и редакцию. Рядом с нами в этом же подвале были размещены политотдел базы, особый отдел и отдел по распропагандированию войск противника. Во время окопной войны сами по себе возникают и узакониваются самые нелепые правила. У нас тоже было одно нелепое правило. Если наши пропагандисты на своем драндулете подъезжали к переднему краю и через усилители начинали зазывать финнов в плен, предлагали бросить оружие и не губить свои дорогие жизни, финны молчали и слушали. Если же, в свою очередь, через репродукторы усилительных установок начинали говорить финские ораторы, мы прекращали огонь и слу­ шали их. Это был неписаный закон окопной войны, и изменить его было нельзя. Финские ораторы, зная, что им ничего не грозит, обнаглели до того, что на наших глазах стали залезать на самые высокие деревья и вещать оттуда через мегафоны разную свою белиберду. В «Красном Гангуте» я стал работать вместе с только что приехав­ шим с Большой земли художником Борисом Ивановичем Пророковым.