Сибирские огни, 1965, №12

Следующий день был шумный и немного путаный. Часов в шесть угра явилась деле 1 ация сердитых женщин, спраши­ вающих, что такое детские ясли и столовые. Кричали разноголосо: — Мужикам чо? Большак придет, пошл и на завалину — лясы то­ чить. А чуть чо — кулаками! А старики да старицы заладили одно: «Да убоится мужа». А тут робенок, а тут еда, починка. Глаза болят, гноем склеиваются. Слепнем! Старики шепчут — всё грех. Мыться грех, ходить грязным — подвиг. Им помирать — землей пахнут, а робятам нашим жить. Ну как там, в угороде? Какое такое бабье житье? Рассказ о женщинах-начальниках поразил их — замолчали, гляде­ ли во все глаза. Потом, как горох из прорвавшегося мешка, посыпался Миллион вопросов: Что? Где? Откуда? Почему? Разъясняя, Никола извлек из кармана любовно хранимое — выре­ занных из разных журналов наикрасивейших и модных женщин. Тоже подействовало, и крепко. Я и не ожидал такого. Никола был практик. Должно быть, люди родятся такими: один деловит, другой наивен. Деловитый и в детстве — жох, наивный и под старость в прежнем своем качестве. В общем, как это ни странно, наш план удался. И, конечно, только из-за Николы. Мы поманили измученных тайгой, болотом, болезнями людей настоящей жизнью. Роптали все. До антирелигиозных лекций и диспутов дело не дошло. Мы с Николай ходили всюду. Мы помылись, почистились, насквозь пропитались диметилфталатом. Нас и комары не ели. И болотные люди завистливо говорили: — Нехристи ведь, а как живут! Даже комарей не боятся. А мы-то с подкуром спим, обмазавшись дегтем — бодрствуем. Аж почернели, как головешки. Мы расширили пробитую брешь, Никола — патефоном, я — беседа­ ми. Я рассказывал обо всем — о разнообразных событиях в мире, о по­ летах в космос, о высотных домах, о газовых плитах. — Ну и поет,— громко восхищался кузнец, ободряюще мигая.— Красноглаголив. — Прокудишь! — вскрикивал какой-нибудь старикан, щетиня боро­ ду.— Нестерпимо! Мечтанья все это! Прокрались, яко тать в нощи, и искушают. Чо вы с ними хороводитесь, мужики? В шею слуг антихри­ стовых! — А чем кричать, папаша, съездите да посмотрите,— предлагал я.— Своими глазами увидите. Пойдемте с нами. — Врешь, тыщекратно врешь! За душами пришел, сатана? — во­ пил, брызгая слюнями, старик.— Где крест? А? Тельник-то? А ну. об­ махнись, крестом, выворотень! — Коли хотите, сами обмахивайте,— отвечал я.— Обомшели вы тут, а под лежачий камень и вода не течет. Вот у вас, папаша, трахома. Ишь, глаза гноятся. Здесь ослепнете, а в городе быстро вылечат. Да и сюда доктора приедут, будут лечить. Даром. — Тьфу! Плевал я на твоих дохтуров! Лучше слепым быть, аки Лазарь, да с нутряным зрячим оком, чем глазастым во тьме адской сновать. — А ты не труби, старый! — басил кузнец.— В самом деле, чо кис­ нем в болоте? Мозги у нас прокисли, ей-ей... Где бес? Где антихрист? Чо, бог слабже антихриста, чо ли? Не защитит, не укроет? А? — Тебе бы помолчать лучше, Вельзевул неумытый,— резал старик.