Сибирские огни, 1965, №12

жимаю кнопку, загорается лампочка, Всё! И наступят у святого Григо­ рия горькие времена, горькие... — Правильно! А семейным расскажем про ясли, роддома, домо­ вые кухни, столовые... Мы улеглись и быстро заснули. А в это же время решалась наша судьба. В землянке, у мигающего языка плошки, сидели закостеневшие ста­ рики и кроили жизнь по-своему. Только через два дня узнал я об этом. Узнал, а что толку... А теперь вот думаю, что действовать надо было иначе — уйти и вы­ знать людей умелых, знающих. Но мы были молоды, полны задора и... потрясающе неопытны во многих серьезных делах. ...Утро воскресного дня. Ясно, ветрено, свежо. Гнус и болотную сырость унесло. Дышится легко, свободно. Люди принарядились и вышли — все. Парни — бородатые, блед­ ные— пылают красными рубашками, этакие бродячие двуногие маки. Девушки в стираных-перестиранных сарафанах. На головах — венки, глаза шалые, смех трепетный. Семейные: мужья в новых опоясках, бо­ роды расчесаны, волосы смазаны маслом и блестят; жены — в новых ко­ сынках. Мужчины пришли и расселись на заваленке нашего дома. Говорли­ вые повели мудреные, извилистые речи, молчальники ухмылялись в дремучие бороды. Никола побрился, наодеколонился, взял патефон и ушел к девча­ там. Я подсел к мужикам, но на отлете, подальше— у многих трахома, гноящиеся красные глаза Еще подцепишь, пожалуй. Говоруны, значительно склонив головы, рассуждали о делах ближ­ них— о сенокосе, о том, что позарез нужен бык; говорили и о делах более дальних — о зимнем промысле. И еще о жизни. Тоскливо, дескать... Ухватившись за это, я вступил в разговор и стал рассказывать. Говорил обо всем подряд: о врачах, о тедевизорах, о свободе вероиспо­ ведания, о сладких компотах в банках, самолетах и детских яслях, о разводах и диметифталате. — Что, и верить дозволено?— завозились, заерзали мужики. д как же! У нас и православные, и католики, и магометане, и ваш брат, староверы. Каждый по-своему с ума сходит. Но так — сам сходи, а других не задевай. — Во! — крикнул Антон,— Не задевай! Каждый сам себе уставник! Интересовались и другим: — Так что, старуху под зад и берешь отроковицу? — осведомлял­ ся плотный рыжий мужик, лет этак за пятьдесят.— Так? — Гы-гы-гы,— ржали мужики.— Отроковицу ему подавай! Про- кудник... Вдруг принесся скрежещущий звук. Он когтем разодрзл тишину. Патефон. Все поднялись и не спеша, с достоинством, зашагали смотреть. Никола устроился невдалеке. Тут же двумя табунками парни н девушки. Вид — испуганно-любопытствующий. Патефончик бесновался и завывал отчаянно. Около него вошедший в раж Никола показывал, как пляшут в городе — мох летел клочьями из-под его ног. А в стороне, среди таловых кустов, разинув беззубый ро