Сибирские огни, 1965, №12

кипает что-то острое, горячее, отвечающее всему этому -г- вспышкам, ог­ ню и грохоту. ...Гроза неторопливо уходит. Начинается ливень. Хлещет, шуршит хвоей, булькает ручьями... Мы садимся спиной друг к другу и накрываемся моим плащом. Так и сидим до утра. И вода подползает под нас холодными змеями. Наконец, светает. Холодно. Туман. Где-то недалеко от нас трубят в свои трубы журавли. Над болотом токует, дребезжит крыльями, взлетает и опускается бекас. А тока дав­ ным-давно отошли. Должно быть, рад, что гроза ушла. . Поднимается солнце, бугор выныривает из тумана. Я согреваюсь и дремлю... Тепло, солнечно, приятно. Но — что это? Несутся странные звуки. Слышно бульканье, размеренный плеск. Поднимаю голову и вижу — по черному стеклу болотной речки, вдоль береговых хвощей и осок, коричневого, раскисшего мха ползет черная лодка грубо-самодельного вида. В лодке трое бородачей в крас­ ных рубашках. Двое крепко держат маленькую рыжую коровенку,— один за рога, другой за задние ноги. Третий —лысый — гребет. Странное виденье неспешно движется мимо Должно быть, снится. Да нет же, я не сплю. Вот ясно вижу, как коровёнка зло отхлестывается от слепней грязным своим хвостом и бьет того бородатого, что держит ее за ноги, по щекам. Слышу — он сердито басит: — Кой ляд хлещешься, варначка! — Божья это тварь, брательник, божья, а ты такое речешь,— уко­ ризненно трясет бородищей лысый. «Это, конечно, сон». — А чо она прокудит? — кричит тот. — А ты ее не началь, не началь... Животное, оно бессловесное. А ты все блудишь языком. Ишь, прыткий какой. Истинно сказано: «Ре- че безумец в сердце своем». «Сон, это сон». Я закрываю глаза. Но вздрагиваю и окончательно просыпаюсь от крика. — Отворачивай, отворачивай! — кричит третий. Он держит коро­ венку за рога и, обернувшись, смотрит вперед.— На каршу прем! Я вижу, как лысый мужик перебирает веслами, вижу — вода раз­ бегается блестящими кругами и полосами. .Полка поворачивает и мед­ ленно растворяется в тумане. В осоке плешется волна. Доносятся гас­ нущие слова: — О-ох, в грехах родились, в грехах скончаемся... Черт знает что такое! А Никола храпит, пошлепывая губами. Ему хоть бы что! Он всегда вот так. 8 Половину дня мы пыхтели, сооружая плотик. Потом о т т о л к н у л и с ь шестом от вязкого берега. И черная речка понесла наш плотик неспешно. — Денивая, холера,— вздохнул Никола и достал блесну. Размотал с рогульки шнур, кинул блесну в воду и стал дергать, тянуть к себе, заставляя белую крючкастую железку бежать в воде на манер рыбки.