Сибирские огни, 1965, №12

К этому упрямству надо ещё прибавить долю везения. Кукушкину действительно везло. Он был, как заколдованный. Вся адская механика войны не задела его ни разу. Энергия океана передавалась капле, и капля, в свою очередь, чув­ ствуя энергию океана, считала, что океан без нее неполный. Тут была железная взаимосвязь человека и народа. Общее горе заставляло з а ­ бывать личное горе, а личному горю не было возможности расти до об­ щего горя. После прорыва блокадного кольца под Шлиссельбургом нашу бри­ гаду переформировали в гвардейский корпус. Нас не зря выдерживали. Мы оправдали ожидания. Мы стали ленинградцами. Мы кровно пород­ нились с этим городом. По топкому берегу Ладоги в Ленинград с Большой земли пошли поезда. Город оживал. Капусту и картошку можно было сажать не только на Марсовом поле. Летом корпус перебросили под Синявинские болота. По горло в торфяной жиже дралась ленинградская гвардия. Она мало подвинулась вперед, но она сдвинула с места немцев. Главное было — сдвинуть. Б немцах было что-то механическое, и в этом механизме была сломана главная пружина. Механизм шел только по инерции. Правда, у меха­ низма была большая масса, и его нельзя было пустить вспять сразу на «большой скорости. Когда в янв.аре сорок четвертого года по осыпям щебня и мерзлой развороченной снарядами и бомбами глине ленинградская гвардия ска­ тилась на немецкие траншеи с Пулковских высот, Кукушкин понял, что начинается окончательное. Он прислал мне из-под Кингисеппа всего два слова: «Наша пошла!» — и они были выразительней оперативной сводки. В них была душа солдатского наступления, душа самого народа. Когда колонны немецких пленных вели по ленинградским улицам, немцы были унизительно жалки; гитлеровская машина войны развали­ лась. Теперь с нашей земли, развертываясь, как пружина, шла наша вол­ на, наращивая силу в разбеге. У этой силы был не механизм, а разгне­ ванная душа несправедливо обиженного океана. Первый салют осветил январское небо Ленинграда. Вдоль Невского загорелись огни. Медный всадник стряхнул со своих плеч опалубку и защитную землю, грозный конь поднял передние копыта, и рука страш­ ного наездника простерлась в сторону заката. История тоже вступила в строй и пошла в наступление. Разноцветные ракеты, как цветные водоросли, переплелись над Дворцовым мостом. Народ толпился у парапетов, и раненые вылезали на подоконники и крыши госпиталей, чтобы увидеть давно ожидае­ мое чудо. У меня появились новые друзья, и, пожалуй, никто из них не лю­ бил стихи так, как. их любил и понимал гвардии старший лейтенант си­ биряк Георгий Суворов. Он был родом из .Хакассии, лихой и подвижный, с хитроватым при­ щуром узких глаз, с редкими, но щеголеватыми усиками на загорелом лице. Он был обаятельным и бесшабашно храбрым парнем. В наш кор­ пус он попал после госпиталя из панфиловской дивизии. Во время ата­ ки осколок мины попал Гоше в грудь и застрял между ребер. Гоша сам вытащил его. Из атаки он не ушел, и только потом попал в госпиталь от потери крови.