Сибирские огни, 1965, №12

...Идей. Впереди — Яшка с сильно вздувшимся рюкзаком. Шагает неторопливо, но емко, аппетитно, каждым шагом откусывая почти метр дороги. И как ни спешишь, все перед тобой маячит спина с зеленым горбом рюкзака. А позади шагает Никола, рабочий — по штатному ра ­ списанию, мой помощник — по роду деятельности и мой друг — по сер­ дечной привязанности. Провожая нас, по соснам перелетают, истерически вскрикивая, сой­ ки. То сверкнет в хвое любопытный глаз и выставится ржавая голова, то всплеснутся крылья с изумрудными полосками. Самая это вредная птица для охотника — все зверье всполошит. Причем бескорыстно и даже с немалым риском для себя. На нее не охотятся, а убивают просто, чтобы не мешала. — Прихлопну,— говорит Яшка и снимает ружье. — Брось! — И в самом деле,— соглашается он со мной.— Чо зря заряд тратить. Копалев, по обыкновению, провожает нас. Тревожится, предусмат­ ривает: — Вы, мальчики, поосторожней там, в болотах! •— Не волнуйтесь, Иван Андреевич, все будет в ажуре. — В окно, в окно не влезьте. По болотам с шестами идите. Слыши­ те? А Якова — вперед. — Знаем, знаем. — И-и, товарищ начальник, несчастная твоя жена,— ухмыляется Яшка всеми морщинками, смеется черными глазами. — Почему это? — изумляется Копалев. — Уж больно ты беспокоен. — Ну-ну, идите одни, раз надоел. Копалев останавливается, зеленея стареньким кителем, и машет рукой. Мы идем, опустив головы. В придорожных лужицах всё окружаю­ щее нас отражено в глухих, ласковых тонах. И сладкой грустью сжи­ мает сердце. Похоже — гладишь наболевшее место — и приятно и больно. Больно по оставшемуся, привычному. Приятно, что идем вперед. Глаза пьют новое и ликуют. Наконец, всего охватывает радость дороги. Шагаешь торопливее, вертишь голо­ вой, всматриваешься. Я люблю смотреть. Порой мне не хватает моих двух глаз. Хочется иметь их много и смотреть назад, вверх, направо и налево — во все стороны сразу. Под ногами хрустят зеленые свечи хвоща, чавкает досыта напив­ шийся воды подзол. Деревья разбежались широко, сосна от сосны — на добрый выстрел. На горизонте плывут серые, взъерошенные дожди. Тускло блестят прокисшие лужи. Мох всякий— серый, бурый, зеленый. Вот бель — частая березовая рощица. В ней вертятся синицы, щеглы. Мимолетно — даже сомневаешься, видел ли? — пролетает чудеснейшая синичка-аполлоновка, издали похожая на летящий восклицательный знак, только вверх точкой. Где-то далеко кричит иволга — пронзительно и истошно. С гальи ,(чистомховое болото) неохотно поднимается большая рыхлая цапля. Летит, лениво шевеля крыльями. А среди наплывов мха недвижно жел­ теют лютики и снуют беспокойные трясогузки... Опять сосны — только погуще... Опять мхи, и лютики, и хрусткий, древний хвощ. И грибы на взгорках, много грибов. Их собирает белка.