Сибирские огни, 1965, №11

о каком далеком полигоне, по каким грустите выпасам?.. Век такой, что не для вашей тяги в небо уходящая звезда. Неужели, кони-работяги, в прошлом вам остаться навсегда?- Но плывет над степью величавой не печальный, задушевный звон... Что ты спрашиваешь у Гнедого, Чалый? Расскажи мне, чго ответил он?.. Может, морду собственную, уши, он увидел в озере степном?.. Слушай, Чалый, я ведь тоже — ушлый добрый конь во времени ином... Что ж, коснись, коснись озерной глади, припади шершавою губой... Мы с тобою намотались за день. Есть о чем нам говорить с тобой. Я люблю тебя, трудяга Чалый, хитрый глаз твой — грустный и смешной... Ничего, что ночь опять звучала звончатой усталой тишиной. Может, я в тебе не понял что-то — ты не шибко обо мне жалей... Новый день стоит за поворотом, растреноживает боевых коней. Скоро солнышко и нас догонит. Отступает и редеет мгла. Если кони все как на ладони — для чего ж греметь в колокола? Дай сниму твой колокольчик медный, растреножу, отведу на стан. Самый нужный, самый незаметный вот и наш с тобою день настал. ТАК СЛЫШУ... К песне той, печальной и суровой, про высокий одинокий дуб, что растет среди долины ровной,— вновь, как зачарованный, иду. 6 @и(ярскяе огня № II 81