Сибирские огни, 1965, №11

Часы продолжают идти Васю Чуланова мы называли наркомом связи. Он был достоин этого звания. Почта работала бесперебойно. Наш полк неделю стоял на отдыхе. Мы отоспались и отъелись. Мы успели помыться в походной брезентовой бане, и заботливый Добрыйвечер выдал нам на смену по паре теплого белья. Чуланов был грустен. Вся тяжесть неврученных писем лежала на его отзывчивом сердце угрюмой тяжестью. Таких писем у него накопи­ лось полсумки, и отсылать их обратно Вася не решался. Десять писем, адресованных Атюнову, Чуланов отдал нам с Кукуш­ киным. Мы знали, что у Порфиши в живых была только мать, пожилая ткачиха, живущая на пенсии. Она писала на конвертах адрес нашей полевой почты неровным угловатым почерком, старательно выводя каж­ дую букву в отдельности. у Мы не стали казнить себя и отказались распечатывать конверты. Мы примерно знали, что там написано. N «Дорогая мать, Евдокия Семеновна,— писали мы,— Ваш сын Пор- фиша не сумеет больше никогда прочесть Ваших писем. Он погиб ге­ ройской смертью». И мы описали эту геройскую смерть, потому что были ее свидетелями. Кукушкин продолжал считать себя виновником гибели Атюнова. — Если бы пополз я,— говорил Кукушкин,— я бы не взял с собой этого проклятого бинокля, и все бы получилось иначе. У нас не было секретов. Перед лицом войны, строгим, как присяга, они были мелкими и ненужными. Мы жили той естественностью челове­ ческих отношений, которая когда-нибудь да возникнет на земле. За нее мы и шли в бой и умирали, вскрикнув перед смертью: — Мама! Мама прислала Вите Чухину, разведчику нашей батареи, длинное письмо. Она очень любила своего сына и верила, что из него выйдет художник. Художником Витя не успел стать. И зачем только Витина мама написала в своем длинном письме о том, что лаборантка свердловской обсерватории Шура Полымова взя­ ла да и вышла замуж за научного работника обсерватории. Надоело, видимо, этому научному работнику глядеть в телескоп на туманность Андромеды, и он заглянул в добрые глаза Шуры Полымовой. Заглянул, да и не оторвался. А та взяла, да и растаяла перед этим взглядом и за­ была про нашего Витю Чухина... — Вечно у этих девчонок все шиворот-навыворот получается,— грустно говорит Кукушкин. Мы сидим втроем на долбленой пчелиной колоде и молча утешаем Витю Чухина. Эта самая колода, на которой мы сидим, и спасла меня и чуть не погубила. . Я ее первым увидел на привале. Мне очень хотелось спать. И что­ бы меня не послали в наряд, я и решил спрятаться в этой колоде. Я ска­ зал об этом только Кукушкину и, не снимая полушубка, умудрился каким-то чудом влезть в колоду, а чтобы из колоды не выходило гепло, Кукушкин заткнул ее с обоих концов какой-то ветошью. И я заснул, как король в своей королевской постели, забыв о сво­ их государственных обязанностях.