Сибирские огни, 1965, №11

ше спать на душистом сене под самой подволокой сарая, но слаще все­ го спится под брюхом коня. Этот метод мы переняли у Кукушкина. Следуя его примеру, мы ру­ били лапник, настилали его на снег и клали коней. Потник из-под сед­ ла служил нам матрацем, полушубки одеялами, теплый живот коня нагретой стенкой лежанки. Но спать нам приходилось только урывками. Наш полк ввели в бой, и мы застряли в глубоком болотном снегу перед линией укрепле­ ния. Застряли мы основательно и вторую неделю, коченея в снегу, не могли стронуться с места. Хорошо было нашим огневикам. Батарея била с закрытых пози­ ций, и туда залетали только редкие случайные снаряды. Огневики от­ рыли и устроили себе землянки и могли в перерывах между залпами греться сколько душе угодно. В федотсвской кухне был всегда горячий борщ и кипяток. Взвод разведки с капитаном Милаем или лейтенантом Пушковым бессменно дежурил на передовой. Наш наблюдательный пункт был устроен в расщелине между огромными валунами. Пробирались туда ночью ползком по обледенелой канаве. Через щель между валунами от­ крывался отличный сектор наблюдения. Нас трудно было достать ми­ нами, а пулеметный и винтовочный огонь был неопасен вовсе. Прямо перед нами был дот с тремя амбразурами по фронту. Фин­ ны жили там в тепле и уюте, потому что из трубы над дотом всегда ку­ рился дымок. Дот контролировал всю открытую перед ним болотину, на которой застрял наш полк. Все сугробы вокруг дота были перерыты снарядами нашей батареи и авиабомбами, а он стоял хоть бы что и огрызался короткими очередя­ ми пулеметов и скорострельных пушек. Пять танков, высланных нам на помощь, отдымив черным дымом, торчали из снега, наполовину вмерзнув в болото, чудовищные, как гро­ бы. В этих гробах поселились наши снайперы, но они прямо-таки коче­ нели там и мало что могли сделать, потому что финны не показывались наружу. Все больше наших однополчан, милых и добрых парней, вмерзало в ржавые подтеки болотного снега. Их белые полушубки припорашивал снег, их отросшие седые волосы шевелил ветер. Мы жили на кладбище своих друзей и не могли из него вырваться. Мы бы совсем распустились и обросли щетиной и грязью, если бы не розовый мальчик Порфиша Атюнов. Он очень хотел походить на нашего политрука Щеглова-Щеголихина. Он готов был даже сменить валенки на хромовые сапоги, но хромовых сапог не было, а то, что у нашего политрука хромовые сапоги, сшитые полковым сапожником Ко­ лей Зотовым, были на меховой подкладке, Атюнов не знал, сб этом знал только Кукушкин со слов самого Коли Зотова. Знал, но не говорил. Он любил политрука не меньше чем Порфиша и не хотел выдавать его тайну. У Порфиши была особая страсть к военной форме. Он ходил, как и все, в полушубке, в меховой шапке, на которую была нахлобучена тяжелая каска. Кроме положенных противогаза и карабина, Порфиша таскал на своих плечах бинокль, буссоль и полевую сумку, положенную ему, как заместителю политрука. На его ремне были прикреплены связ­ ка гранат и кобура нагана. Каждое утро Порфиша, если он ночевал у огневиков, раздевался до пояса и натирал свое жилистое тело снегом, потом чистил зубы и брился, хотя на его подбородке росли три волоса в четыре ряда. Он это делал для закалки. И правильно делал!