Сибирские огни, 1965, №11

Митрохин ушел, очевидно, туда. Наверно, из сопротивления чудовищно несправедливой обиде я стал поправляться на удивление врача быстро. Через неделю меня выписали. Я зашел в редакцию. Со мной никто не поздоровался. На стене я прочел приказ: «Уволить за связь с врагом народа». Это про меня. Милый Иван Иванович! Я не мог поверить, что вы есть немецкий шпион и тайный террорист. Я получил расчет и пришел в общежитие. Мой чемоданишко стоял в коридоре. Меня выселили. Всю зиму я прожил у дяди Токуна. Он работал лесником. Мы с Кукушкиным, как-то отправившись за грибами, ночевали в его сторож­ ке. К весне я поправился окончательно. Мы вместе ставили верши и ловили рыбу. Иногда дядя Токун подстреливал зайца или тетерева. И мы устраивали пир. С молодых березок на порубках мы ломали ветки и вя­ зали метлы. Дядя Токун в неделю раз ездил в город и продавал их. Покупал хлеб и сахар и привозил мне из библиотеки книги. Я написал письмо Сталину, не то чтобы с жалобой, нет, а скорее с просьбой объяснить несправедливость. Я описал всю свою жизнь и всю нелепость случившегося. Весной я сам заявился в город. Я увидел Митрохина, идущего мне навстречу, и хотел перейти на другую сторону улицы. Он догнал меня сам и сказал, хлопнув по плечу: —- Где ты пропадаешь? Тебя восстановили. Поздравляю.., Г Л А В А 18 Трубы запели тревогу Мы становились мужчинами от первого выстрела. Это правда, но об -этом я расскажу после. Сейчас мне надо рассказать о другом. Сначала порохом запахло из Абиссинии, потом мы начали ловить тревожный вести из Испании, потом мы с завистью рассматривали в га­ зетах портреты первых героев с Халхин-Гола. Райкомы комсомола и райвоенкоматы отказывались от наших заявлений. А мы хотели быть добровольцами на всех фронтах. Мы учились в аэроклубах, в парашют­ ных кружках и мотошколах. Подпоясав гражданские пиджаки ремня­ ми, мы уходили на стрельбища и до ряби в глазах ловили на прицел поясные мишени, словно били по настоящим фашистам. Мы равняли строй под новую песню: Нас не трогай,— мы не тронем. А затронешь, спуску не дадим! Подошла и моя очередь. Семафоры поднимали руки перед нашими эшелонами, и девушки махали нам с откосов восторженно и тревожно. Мы ехали в армию. Мы обещали беречь родную землю, девушки обещали беречь любовь, сов­ сем, как в песне. А дальнозоркие матери смахивали с ресниц набегающие слезы. Они-то понимали своими материнскими сердцами, что война не за гора­ ми и от нее нельзя ждать ничего хорошего. В нашей теплушке ехали: Миша Бубнов, начальник пожарной команды из города Суздаль, Венька Кузин, продавец сиропа на углу Карла Маркса и Садовой, красавец Искандер Иноятов — студент хими­ ческого института, Колька Бляхман — скупщик подержанных часов и