Сибирские огни, 1965, №11

У Алексея Ивановича и Елизаветы Валерьяновны был непререкае­ мый авторитет. Они всегда были вместе. Они обращались друг к другу на «вы». Вот и сейчас они сидят рядом с Красовским в президиуме, за покрытым кумачовой скатертью столом, и маленькая Елизавета В а ­ лерьяновна, седенькая и подвижная, протирая пенсне, что-то шепотом говорит мужу. Председатель сельсовета Красовский начал издалека. Он говорил о гражданской войне и об Антанте. Об издыхающей гидре капитализма, доживающей последние дни, и еще о многих вещах мирового значения, в знании которых, по мнению всего сельсовета, Красовский был настоя­ щий дока. И только к концу речи коснулся организации колхоза, закон­ чив словами: — Так что, трудящиеся крестьяне, вы должны понимать всю клас­ совую выгоду коллективного ведения хозяйства, только общий труд обеспечит нам дорогу к зажиточной жизни. — Своего не посеешь — чужого не поешь! — сказал сидящий в пер­ вом ряду Козьма Флегонтович скрипучим голосом так, что все услы­ шали. — Сам-то чей жуешь? — Тихо! — Пусть наш учитель скажет! Алексей Иванович поднялся из-за стола, оглаживая бороду, стал ходить перед собранием, как перед классом учеников, спокойно дока­ зывая преимущества колхоза. — Конечно, колхозы для кулаков — смертная петля, а для простого труженика-крестьянина — спасение. Так ведь я говорю? — Так-то так, да.по сторонам оглядывайся! — донеслось из задних рядов. Кукушкин узнал голос Балабана. — Пиши меня в колхоз первым! — сказал дядя Токун. — Тебе что, у тебя ни кола, ни двора и узды от чужой кобылы нету! — Кто был ничем, тот станет всем! — бойко ответил дядя Токун. Страсти разгорались. Тетя Поля осторожно потрогала Кукушкина за локоть: — Пойдем домой. Танюшке одной не управиться. Кукушкин ушел. Как дальше шло собрание, он не знает. Утром в Дранкино пришла страшная новость. Мужики из школы разошлись заполночь, так и не решив оконча­ тельно. быть или не быть колхозу. Алексей Иванович и Елизавета Валерьяновна попили чаю в своей комнате, и Елизавета Валерьяновна легла в постель. Алексей Иванович посидел за столом, проверяя тетради, потом погасил лампу, разделся и подошел к постели. — Подвиньтесь, Елизавета Валерьяновна! —- Ложитесь, Алексей Иванович,— и она привстала, освободив ему место. В это время и раздался выстрел. Заряд картечи угодил Елизавете Валерьяновне в голову. Она замертво упала на подушку. Хоронили ее через два дня. Весь сельсовет собрался на Бабаевское кладбище. Из района прислали двух слепых баянистов, и они играли «Интернационал», и им, по своей доброй воле, подыгрывал на скрипке дьячок Силантий Кобыла. Кукушкин весь день писал плакат. Поздно вечером отправился на