Сибирские огни, 1965, №11

Н. П о л о з к о в а ВЕТРЫ ДАЛЬНИХ ДОРОГ В ы слышали, как читает стихи мансий­ ский поэт Юван Шесталов? Н еда­ ром друзья в шутку называют его «шама­ ном» — столько страсти, какой-то «колдов­ ской» силы вкладывает он в летящие, стре­ мительные строки. Радость рожденному слову, удивление перед вечным чудом — поэзией передается и вам. И неожиданно неприветливый северный край, край про­ мерзшей земли и неласкового солнца, от­ крывает голубые глаза озер, шумит смоли­ стой тайгой, влечет реками, полными рыбы. Юван Шесталов молод («я еще ведь только-только разжигаю свой костер»), не все безукоризненно в его стихах, не всегда хватает мастерства, но голос у него уже свой, крепкий, различимый в нашей много­ голосой советской поэзии. Недавно рядом с его поэтическими сбор­ никами («Миснэ», «Огонь на льду», «Радуга в сердце» и др.) встала книга прозы «Синий ветер каслания»1. По интонации, стилю, те­ мам — она очень близка поэзии Шесталова. Тот же молодой задор, кипучая энергия, активная любовь к миру. Та же суровая красота Севера, скромное мужество его лю­ дей, свежий ветер нового, врывающийся в самые глухие углы... Ю. Шесталов рассказывает здесь о жиз­ ни пастухов-оленеводов, о беспокойной и романтичной древнейшей профессии манси. Повествование ведут дороги кочевья (кас­ лания) от Оби до отрогов Урала, суровые дороги тундры и тайги. Бегут олени, бодают небо; и солнце, и луна, и звезды играют на ветвистых рогах; летят нарты, поют полозья, пляшет хорей2 в умелых руках... Этот рефрен (великолеп­ но схваченный в иллюстрациях художника В. Игошева) не раз возникает в книге, как бы нагнетая движение, усиливая ритм, под­ черкивая идею повести. Правда, «повестью» «Синий ветер каслания» назвать можно, только условно. Это больше публицистиче­ ская книга — серия небольших, эмоциональ­ ных очерков, объединенных образом авто­ биографического героя-рассказчика, моло­ дого учителя-манси. День за днем делит он с земляками и трудности пути, и веселье «медвежьего праздника», и шумные споры у ночного ко­ стра. Слушает мудрые сказки и поэтические легенды, веселые песни и острые народные шутки... Его живое участие во всем, что происходит в каслании, его непосредствен­ 1 Ю в а н Ш е с т а л о в . Синий ветер касла­ ния. Повесть. Свердловск, кн. изд.. 1964. * X о р е й — шест, которым управляют оленями. ная реакция, его мысли, чувства, наблюде­ ния — придают книге какую-то особенную задушевность, взволнованность, подкупают читателя искренностью интонаций. И вы уже не можете остаться равнодушным ни к спокойному мужеству этих людей, ни к яр­ кому своеобразию их быта. Писатель не боится приподнять привыч­ ную завесу северной «экзотики» и показать жизнь своих героев такой, какая она есть: в плюсах и минусах. Самоотвержен труд пастухов в тысячных оленьих стадах. «Ве­ тер и снег, колючий мороз и слизкая сля­ коть кочуют с оленеводом. Ночью на него смотрит небо. Внизу — снег, наверху — хо­ лодные звезды. А он спит. И даже во сне не чувствует себя героем, не жалуется све­ тилам и не требует внимания. А утром — опять дорога И стадо движется. И жена, и дети в нартах...» Тепло и как-то очень ласково пишет ав­ тор о «вечной кочевнице» тете Сане, о Ми- куле-бригадире, о неутомимом старике Вуи- ай-ики, о молодом, горячем Ай-оте, о та­ лантливом певце Потепке (бывшем шамане). Нельзя не удивляться их каждодневному подвигу, их стойкости, выносливости, их ве­ селому нраву, их умению, мастерству. Но нельзя не замечать и душного чума, что «стоит как древний идол», и тех душных обычаев старины, что гак цепко держатся еще в каслаиии. Старое и новое идут рядом, врываются на каждую страницу — то картинкой быта, то авторским раздумьем, то гневной тира­ дой молодых героев, то судьбой человече­ ской. Радуется писатель каждой примете но­ вого — и голосу Москвы на стойбище, и вертолету, что привозит «оленьего доктора», и светлой палатке, в которую перебралась молодежь. Но знает он — старое живуче, ядовито. Не отмахнешься от него. Вот вползло оно тихой лисой в молодую семью Сильки и красавицы Насты. И не сумел сме­ лый охотник защитить свою любовь. Силь­ нее оказалось злое, старое, унизительное отношение к женщине... А как обкрадывают жизнь тети Саны древние, ненужные по­ верья. Поэтическая душа, верная подруга оленевода, она словно на целое столетье от­ стала от Итьи Татьи — смелой, решительной девушки, постигающей тайны мужской про­ фессии. В руках у Итьи Татьи хорей и кни­ га, а у тети Саны — только хорей. Перед Итьей раскрывается весь мир, а удел Саны оленья нарта, да чум, который она ставит вечером, а утром убирает. «Олени пощипы­ вают ягель, как тысячи лет назад. Вместе со стадом движутся древние сказки. Тетя Сана их шепчет...» Нелегко изменить веками сложившиеся традиции, однако и мириться с ними боль­ ше нельзя. Публицистически остро пишет об этом Юван Шесталов, поднимая вопрос, важный для северян, вопрос о том, что надо омолодить древнюю, нужную стране про­ фессию, привлечь к ней молодежь, по-со- временному снарядить оленевода, помочь