Сибирские огни, 1965, №11

во имя выразительности поэт может пре­ небречь и ритмом (точнее — дать неожи­ данный ритм). Это в полной мере относится и к стихам Есенина. Город, город, ты в схватке жестокой Окрестил нас как падаль и мразь. Стынет поле в тоске волоокой, Телеграфными столбами давясь. Прочтите, скажем, «верстовыми столба­ ми давясь» — сохранится ритм, но утра­ тится выразительность, не будет «неудоб­ ства» в чтении, вызывающего почти физиче­ ское ощущение образа. В «Балладе о 26» меняется мелодия не одной строки, а целой строфы: Ночь, как дыню. Катит луну. Море в берег Струит волну. И — сразу — другой ритм, словно рекви­ ем хора: Вот в такую ж е ночь И туман Расстрелял их О тряд англичан. Один «лишний» слог создает порой тот контраст ритмов, в котором четко видно единство содержания, образа и ритма. Много в России Троп. Что ни тропа — То гроб. Что ни верста — То крест. Д о енисейских мест.., Далеко идти до енисейских мест. И по­ является «лишний» слог, замедляющий ритм: Д о енисейских мест — Шесть тысяч один сугроб. В «своих» темах Есенина всегда очень легко узнать по ритму и интонации. Эти темы — неразделимо сплетенные — Родина и собственная жизнь. Право на тему своих страстей и противоречий поэт оплатил по­ трясающей искренностью. Некоторые исследователи непременно желают отделить «лирического героя» Есе­ нина от автора. Но стихи его — это почти документы, где стихотворение всегда либо разговор, либо письмо, либо исповедь. Вряд ли можно опровергнуть признания самого поэта: «Все творчество мое есть плод моих индивидуальных чувств и умонастроений»1. «Что касается остальных автобиографиче­ ских сведений,— они в моих стихах»2. А вот что говорит Николай Асеев: «Би­ ографию свою он положил в основу своей популярности... Неподвижною точкой перед сознанием читателя он поставил самого себя. Фиксировав это сознание, он... брал 1 С. Е с е н и н , т. 5, стр. 77. 2 Там ж е, стр. 22. его в плен и тогда вводил в него настоящие свои, великолепные строки»1. Однако ника­ кая биография, даже более скандальная, чем есенинская, не спасла бы поэта от заб­ вения, не будь этих «настоящих, великолеп­ ных строк», не будь кропотливой работы над стихом (благодаря пятитомнику, мы знаем теперь варианты сотен строк, над которыми бился Есенин), не буль тончай­ шего чутья поэта к звуку и слову. Чувственность есенинских образов, экс­ прессивная повествовательность многих сти­ хов и поэм достигались доверительностью разговорных интонаций, вопросами и отве­ тами автора, смыслом обязательных пауз в этой речи: ...Что видел я? Я видел только бой Д а вместо песен Слышал канонаду. Не потому ли с желтой головой Я по планете бегал до упаду?.. ...Я человек не новый! Что скрывать?.. И — удивительный по выразительности образ смятенности и боли, раздвоения (пусть «пострадали» логика и грамматика!): ...Остался в прошлом я одной ногою, Стремясь догнать стальную рать. Скольжу и падаю дру ою... Грамматика — рабыня поэзии. И когда поэту надо рассказать, что он «очень и очень болен», ему мало метафоры «голова на ноге шеи», он выворачивает метафору: ...Голова моя машет ушами, К ак крыльями птица. . Ей на шее ноги М аячить больше невмочь... Иначе, стало быть, нельзя было сказать, чтоб боль не выглядела на уровне «рядо­ вой мигрени», как в «Дневнике поэта» за­ метил Асеев. Почему — так, а не иначе? Этот вопрос правомерен для любого поэтического от­ крытия. Ответить на него нельзя: «озаре­ ние», нахождение художественных средств— тайна таланта, «метафизика формы». Боль­ ше того — почему человек, чтоб рассказать о себе, о времени, вдруг говорит стихами? «Разве это не сумасшествие,— удивлялся еще Щедрин,— по целым дням ломать го­ лову, чтобы живую, естественную, челове­ ческую речь втискивать во что бы то ни стало в размеренные, рифмованные строки. Это все равно, что кто-нибудь вздумал бы ходить не иначе как по разостланной вере­ вочке, да непременно еще на каждом шагу приседая»2. Простое дело — расчленить эти «присе­ дания» на стопы, пересчитать их и сделать вывод, что у Сергея Есенина преобладает пятистопный хорей. 1 Н. А с е е в . Дневник поэта. «Прибой*. 1929, стр. 46. 2 М. С а л т ы к о в-Щ е д р и н, Соч., СПб., 1890, т. 9. стр. XX.