Сибирские огни, 1965, №11

пунктуальности. Если бы кто из нас пришел к условленному месту встречи несколько раньше, можно было ждать только до назначенного часа и минуты, прохаживаясь где- нибудь неподалеку. Дойдя до дома № 7, я свернул вправо. Входя в пассаж, я еще больше замедлил шаг. Зрение мое должно было привыкнуть к полумраку, царящему в переходе. Я бросил взгляд вперед: где-то вдали, на другом конце, замаячил знакомый мне силуэт «Репа». Через минуту он был рядом и схватил меня за руку. Несмотря на темноту, я заметил, что парень очень бледен, а рука его дрожит. — Что случилось? — шепотом спросил я. — Подожди! Не здесь!.. — потянул он меня за рукав. Мы вернулись обратно на Хмельную. «Реп» трясся от возбуждения, а глаза его беспокойно бегали по сторонам. Мы свернули направо, вышли на Новы Сьвят, пересекли мостовую и направились на улицу Фоксаль. Была там, если идти от улицы Новы Сьвят по правой стороне, маленькая кофейня, вход в которую вел по нескольким ступенькам вниз. Когда мы уселись в укромном местечке в углу, «Реп» начал рассказывать: — Мы встретились с Генриком, как было условлено, вчера, на ПозЙанской. Он сразу сообщил мне, что неподалеку отсюда нас ждет тот самый человек, который яв­ ляется организатором переброски курьера. Генрик познакомит меня с ним и уйдет, чтобы не мешать беседе. «Тот человек» все мне разъяснит, и потом я сам буду поддер­ живать с ним связь... «Реп» как-то беспокойно зашевелился, но продолжал: — Мы пошли по Новогродской и около ограды прежнего Ботанического сада уви­ дели прохаживающегося там высокого брюнета в кожаном пальто... Когда он подошел к нам, я почувствовал, что где-то уже видел это лицо, но никак не мог вспомнить, где и когда это могло быть. Генрик коротко представил меня и сразу ушел, а я остался с этим брюнетом. Мы пошли по Новогродской в сторону улицы Линдлея. Он спросил меня, знаю ли я немецкий, на что я дал ему положительный ответ. Потом брюнет на­ чал расспрашивать о самых различных вещах — например: варшавянин ли я, умею ли пользоваться оружием, остаются ли у меня в Польше родные... Он прямо-таки засыпал меня градом вопросов, полностью забрав инициативу этой беседы в свои руки. Я никак не мог прервать его, чтобы в свою очередь задать интересующие меня вопросы. Когда наконец мне это удалось, я сказал ему, что меня тоже кое-что интересует. Посмотрев на часы, брюнет ответил: «Я понимаю вас, коллега, но все это — не сегодня. Я очень тороплюсь. Встретимся послезавтра в четыре часа на этом же месте» Я вернулся домой, но меня все время мучила мысль: где я видел это лицо? Лишь поздно ночью, когда я в бессоннице ворочался на кровати, а упрямая мысль вертелась вокруг одной темы — «Откуда, собственно, мне известно это лицо?» — меня вдруг осенило...— «Реп» наклонился ко мне и дрожащим шепотом произнес: — Этого типа я встретил на Алло Щуха, в гестапо! Знаешь, тогда, в дни моего ареста... Во время допроса он вошел в комнату и о чем-то недолго говорил с допрашивающим меня гестаповцем! Я заметил, что лоб «Репа» покрылся капельками пота. Руки его дрожали как в лихорадке. Нет, я не удивлялся этому: перспектива опять попасть в лапы гестаповцев, да еще при таких обстоятельствах, могла ошеломляюще подействовать даж е на самого крепкого человека. Я молчал, обдумывал сказанное моим собеседником. — Слушай! — «Реп» схватил меня за кисть руки и до боли сжал ее.— Я должен немедленно бежать из В арш авы !. Я этого не вынесу... У меня уже нет сил... — Ты прав! — ответил я.— Постараюсь устроить это незамедлительно. На третий день «Реп» выехал в округ № 2, в Люблинское воеводство. Передача материалов представителям Советской Армии, как я уже говорил, была произведена другим способом. Перевел с польского Я. НЕМЧИНСКИИ