Сибирские огни, 1965, №11

ном фундаменте. Ажурное металлическое ограждение позволяло хорошо видеть улицу со всех точек двора, но в то же время и сам двор тоже был виден с улицы. Оба прияте­ ля вместе вышли из квартиры, находившейся на третьем этаже, спустились вниз и оказались у выхода с лестничной клетки. — Я пойду первым,— вполголоса бросил «Роман»,— а ты постарайся уже во дворе остаться несколько позади. «Роман» открыл дверь и сделал несколько шагов по асфальтовой дорожке двора. Когда он бросил взгляд на улицу, у него сперло дыхание. Пустая за минуту до этого Злотая вдруг зароилась жандармами. Перед самыми воротами стояли полицейские фургоны, вокруг которых сгрудились «зеленомундирники». Парень все понял: облава. Круто повернувшись, он поспешил назад. Не ожидавший такого сюрприза «Стефан» в это время показался из подъезда. Увидев возвращавшегося «Романа», он, как вкопанный, остановился на месте. Но отступать было уже поздно, события теперь развивались быстротечно, с улицы до гвардейцев долетел бешеный окрик — «Хальт!» Во двор вбежали двое гитлеровцев с автоматами в руках. Разъяренный фельдфебель приказал своему подчиненному стеречь «Стефана», а сам приступил к обыску «Романа». Видимо, поведение «Романа» внезапный поворот на середине двора и попытка отступить к подъезду — показалось гитлеровцу весьма подозрительным. Гитлеровец обыскивал «Романа» особенно придирчиво: перетряхнув все карманы побледневшего народогвардейца, он прощупал все его тело и даже ноги в поисках ору­ жия, показав при этом все свое полицейское мастерство. Сантиметр за сантиметром он пальцами прошелся по поясу осеннего пальто жертвы, исследовал всю подкладку, а затем приказал «Роману» снять ботинки и подверг их столь же тщательной проверке... Не трудно представить, какие мысли овладели «Стефаном», который стоя с подня­ тыми руками наблюдал сцену обыска. У ног парня лежал портфель, набитый докумен­ тами, представлявшими дислокацию оккупационных частей в нескольких районах Вар­ шавы. Листы плана города, испещренные знаками, не оставляли даж е тени надежды на «нейтральность» этих бумаг. Тщательно и добросовестно собранные данные, содержа­ щие полные названия частей и учреждений (на немецком языке), рассеяли бы остатки .сомнений даж е у самого несведущего читателя. Между тем стороживший «Стефана» гитлеровец начал нервничать. Он несколько раз беспокойно переступил с ноги на ногу, видимо, устав от пассивного ожидания. На­ конец не выдержал и попросил разрешения самому обыскать задержанного. Занятый «Романом» фельдфебель молча кивнул в знак согласия. Жандарм перебросил ремень автомата за плечо и... наклонился к портфелю. «Стефану» показалось, что сердце у него перестало биться. «Все, теперь конец...» Гитлеровец раскрыл портфель, засунул туда руку. Его пальцы нащупали толстую пачку каких-то листов. Он вытащил бумаги, бросил на них мимолетный взгляд и, не проявив к ним интереса, засунул обратно Пошарил еще, вытащил написанные от руки листки «легенд». Они тоже не заинтересовали жандарма. Он вновь засунул руку в портфель, ощупывая подкладку. Разумеется, ничего больше найти он не смог. «Стефан», вся жизнь которого была сконцентрирована во взгляде, намертво оста­ новившемся на руке гитлеровца, ничего не мог понять. Как это?! Что он делает? Не­ ужели фашист действительно не разбирается в характере этих материалов?! А может быть, он мгновенно оценил их и только маскирует равнодушие, чтобы через минуту, отложив портфель, трахнуть «Стефана» прикладом по голове? Осмотрев портфель, жандарм, с типйчно-полицейской аккуратностью, защелкнул замки и, поставив его у стены, кивнул «Стефану», подзывая его к себе. Возможно, он был новичком и еще не достаточно разбирался в методах преследования и подавления подпольных организаций? А может быть, ему просто было приказано искать только оружие и «красные» газеты, поэтому какие-то технические схемы и неведомые планы вообще не привлекли его внимания? Так или иначе, но жандарм лишь перетряхнул у парня карманы, прошелся по штанинам и обуви, а затем потребовал документы. Тща