Сибирские огни, 1965, №11

Ни в одном из тысяч документов ленинского архива за 1903— 1913 годы, как, впрочем, и за последующее десятилетие, имя Анучина не упоминается ни разу. Совершенно невероятно, чтобы Анучину, в 1906 году на страницах своего «Красноярского дневника» совсем по-черносотенски именовав­ шему социалистов «краснотряпичниками»1, предоставлялись глубоко законспирированные «нелегальные партийные связи». Ни в адресной книге ЦК, ни в других документальных источниках это имя никогда не фигурирует. Анучин далее останавливается лишь на «нескольких, в то время актуальных вопросах, давших темы для писем». Какие же вопросы счи­ тает он «актуальными» для целого десятилетия революционной борьбы? Организационные или тактические принципы партии, которые Ленин отстаивает в идейной борьбе с меньшевиками? Махистский ревизионизм эмпириокритиков — «впередовцев», выступивших в годы реакции про­ тив философии марксизма? Ликвидаторство, о котором гневно пишет Владимир Ильич? Подготовку и проведение партийных съездов? Дея ­ тельность «Звезды» или «Правды»? Ни в одном из мнимых ленинских «писем» даже косвенно не под­ нимаются действительно насущные для того десятилетия вопросы. С Анучиным — и только с Анучиным! — Ленин «переписывается» на совсем иные темы. Среди них (воспользуемся анучинскими аннотация­ ми): « Социальные идеалы Конфуция»... «Индийская материалистиче­ ская философия»... «Арабские философы»... «Тихоокеанская эра»... «Си­ бирская консультация»... Если верить Анучину, Владимир Ильич «был ненасытен в отноше­ нии материалов и информаций»; «Придавал большое значение изуче­ нию» вопросов, которые перед ним ставил Анучин; «Очень заинтересо­ вался» ими; «Постоянно требовал информации»; «Возвращался несколь­ ко раз» к поднятым Анучиным проблемам; «Чрезвычайно интересовал­ ся» и т. д. Но почему же тогда во всех дошедших до нас письмах другим адре­ сатам, во всем научном и литературном наследии Ленина, взятом в це­ лом, нет ни строки ни об одной из перечисленных тем? Ленин никогда не писал о Конфуции и, разумеется, отнюдь :те ви­ дел в древнем китайском философе первооткрывателя идеи Советской власти «в мировом масштабе», как это утверждает Анучин. Никогда, вопреки тому, что приписывал ему Анучин, Ленин не «ис­ кал возможности перевода... на русский язык» книг индийских филосо- фов-материалистов, хотя бы потому, что ни одной такой книги или д а ­ же одной единственной странички из них не сохранилось. Не мог Ленин отнести к числу «хороших философов на Востоке» и арабского историка Ибн-Халдуна, якобы на пять столетий «опередив­ шего» Маркса, хотя, на самом деле, этот средневековый кадий Каира ни слова не говорит, вопреки Анучину, «о значении производственных отношений и о роли экономических факторов», а движущие силы исто­ рии видит лишь в климате... Такова фантастическая тематика «писем». Но где же их оригиналы? Даже если предположить, что они утра­ чены за годы гражданской войны, необъяснимо исчезновение всех соб­ ственных писем Анучина из зарубежных ленинских архивов. «Мне приходилось отвечать не письмами, а целыми «трактатами»,— заявляет Анучин. 1 «Красноярский дневник», № 2, 23 октября 1906 г., стр. 10.