Сибирские огни, 1965, №10

- А вдруг не умрешь, а только тайну выдашь? «Погожу. Там видно будет». — Ты что, бабка? Ты чего-то сказать хотела? — Нет, ничего. Так я. Подушку поправь. Про это я и хотела ска­ зать. Чайком напоила ты меня, так и пошло тепло по сердцу, так и раз­ лилось! «Или отдать? А если не помру, на ноги встану — она не обидит, вернет всю сумму, женщина совестливая...» — Маринка... На! Пятнадцать сотен тут. Присматривай за мной пока, а когда преставлюсь... Агафониха, опираясь локтем на подушку, приподнялась и... что слу­ чилось? Что за наваждение? Не Маринка слушает ее, а Захар Сидоркин. В черной железнодорожной шинели с блестящими пуговицами, и усы такие же черные, как шинель. Шинель шили, остались обрезки — из них усы сделали. Вот кому передала Агафониха сумочку с деньгами! — Вот видишь! — говорит Захар.— А нищенствуешь, в хлебном ма­ газине стоишь с сумкой, куски продаешь Дарье для кабанчика! Я ведь все знаю! Нехорошо, Ненила Агафоновна, довольно совестно так делать! И деньги, опять же, хранишь дома, а не в сберегательной кассе — не доверяешь, стало быть, государству? Сгорела, от стыда сгорела Агафониха, нет ее, один пепел остался! Дунь — и пепел разлетится! Эко влопалась! — Придется раскулачивать! ’ Шутит. Слава богу. Не рассердился. Ушел, но Агафонихе ясно, что принял он какое-то решение. А день­ ги? Деньги— тут они, положил на печку. Опять тихо, нет никого, толь­ ко ветер плачет и в трубе и з подушке, под самым ухом. Два таракана остановились на бабкиной руке, озабоченно шевелят усами, думают. Один другому говорит: «Плохо наше дело, если умрет. Замерзнем!» Нет, не умерла Агафониха. Наступила весна, летают над двором красные и белые бабочки, вы­ лезли из земли лопух, крапива, лебеда — изнанка у листочков малино­ вая; много всякой травки выросло на дворе. Бабка вышла на улицу. Солнышко соскучилось об Агафонихе, дав­ ненько не видало ее, обрадовалось, что она жива, так и улыбнулось, окатило старуху теплом и светом. Подъехала голубенькая машина, из машины вышел Захар. — Собирайся, Агафоновна! Не мешкай, некогда мне. Бери с собой... что ты с собой возьмешь? Больше сюда не приедешь! Захолонуло под сердцем. Куда ее? — В рай! Насмешник! Никогда правду не скажет! — Али живых в рай возят? Козу, кур с петухом и все недвижимое имущество поручила Марин­ ке. Никогда не ездила Агафониха в машине. Хорошо! Смеяться хочет­ ся. Вроде щекотно. Но куда же везут ее? Не должны обидеть старуху при советской власти. Вот и городок остался позади, пыльная дорога вьется среди зе­ леных полей, и радостно Агафонихе глядеть на молодые хлеба, на бере­ зы в зеленых платьицах. Но куда же, куда же везут ее? Закачало, зас­ нула, и видит сон: умерла она. Умерла, и ведет ее архангел Гавриил ко господу. Надо бы только душу вести, а получается непонятно: всю Агафониху, в полном составе, ведет архангел, и даже сухой черемуховый цосошок при ней, в руке. Видно, Маринка в гроб посошок положила. Архангел в белом, как доктор, только весь в сиянии. Спрашивает: