Сибирские огни, 1965, №10

М. КУБЫ Ш КИН ДГАфОНИХА РАССКАЗ 1 Бабке Агафонихе не везет. Конкуренция! Оттирают ее от вагонов молодые торговки! Сегодня к трем поездам подбегала и все зря. Хотя бы на хлеб, на конфетки наторговать! Разве Агафониха поспеет за молоды­ ми? И кричать, расхваливать свой товар она не умеет, стесняется. Возь­ мет двумя пальцами мокрый кривой огурец и через головы других тор­ говок показывает пассажирам, поворачивает его то одним боком, то другим, соблазняет. Кроме того, и выражение лица у торговки должно быть привлекательное, и Агафониха изо всех сил старается изобразить на своем темном, сморщенном личике эту самую привлекательность. Но ничего не получается. Фенька Шароглазова — молодая, красивая, кровь с молоком,— и огурцы у нее нарасхват. А у Агафонихи рука костлявая, черная, жесткая — не рука, а куриная лапка. Не берут огурцы. Бабка вздохнула, подумала, ждать ли ей следующего поезда или домой идти, и решила идти домой. Знобит что-то, хорошо бы на печку влезть... Проходя мимо сберегательной кассы, Агафониха по возможности ускоряет шаги и сгибается сильней. Дело в том, что на крыльце сбер­ кассы прибита большая картина, а на картине изображена женщина в полинявшем платочке, призывающая всех, в том числе и Агафониху, хранить деньги в сберкассе. И откуда только узнали, как пронюхали, что у Агафонихи деньги есть? Вот он, чулок, на груди, на крепком гайтане, рядом с нательным крестом. Идет, идет бабка да пощупает: тут ли ^чу­ лок? Тут! Чулок тепленький. И на душе теплей становится. Спокойно. Уютно. А женщина на картине... что-то не вызывает доверия. Смелая, как Фенька Шароглазова, которая так грубо отталкивает Агафониху от ва­ гонов. Спешит Агафониха в подшитых валенках, снег под ногами похрусты­ вает, звенит и порою даже вроде повизгивает, как поросенок. Идет бабка и разговаривает сама с собой, думает вслух: — Трудно, родные вы мои, копейку-то добывать! Копейку-то! Труд­ но! А без нее нельзя, без копейки-то! Хлебушек возьми— копейка! Конфе­ точек возьми — копейка! А я их обожаю. Конфеточки-то! С чайком. Обожаю, грешница. Пахнет от них! 2 На самом конце самой отдаленной улицы стоит в снегу... избушка — не избушка, а четырехугольня корзина, сплетенная из тальника и обма­ занная, ошлепанная смесью глины с навозом. Крыши нет. На потолке, засыпанном землей, растет высокая полынь, и теперь торчат сухие чер