Сибирские огни, 1965, №10

Родные сделали для него мягкую постель и положили вниз лицом. Никто не был в силах долго смотреть на изуродованных, отводили в сторону глаза. Женщины плакали, причитая: «И они все еще живы, бедные!» Мой дядя Шевер, однако, не только не стонал, но даже находил в себе силы для шуток. На его изуродованном лице сверкали, как и в прежние времена, ослепительно-белые зубы, но десны были опухшими, почерневшими и кровоточили. Только и осталось от моего любимого дяди Шевера — весельчака и мастера на все руки, кузнеца, портного, охотника, сказочника — вот эти чудесные зубы да веселый голос. Помню, лечили его разными средствами: зарезали козу и обложили его горячим внутренним салом. Варили разные коренья, готовили мази, делали всякие примочки. А кормили густым холодцом. Миновал месяц — и наши герои начали ходить и даже садиться на спокойных лошадей. Люди говорили: «Все знают, что жеребец сдыхает от одного укуса волка, а эти ре­ бята,— сплошь позеленели,— как выжили? Видно, человек выдержит, что и железо не выдержало бы...» К о н е ц п е р вой к н и ги Перевод с тувинского М Ганиной.