Сибирские огни, 1965, №10

Мне по правилу даже в юрте его находиться не полагалось. Вот почему я сел возле входа, не глядя в сторону разговаривающих, но уши­ то свои я, конечно, направил к ним. Дядя Кыйгыжи, сокрушаясь, рассказывал, что Шевер-Сарыга и Тас- оола схватили по доносу лжесвидетеля, а чтобы ложь не открылась, свидетель на суде выступать не будет. Обвинение ведут просто со слов человека, у которого кто-то украл быков. Завтра несчастных должны были подвергнуть первым пыткам. — Беда, беда! — говорил дядя Кыйгыжи.— Ведь их до сих пор никто не обвинил даже в краже петельки от плетки... Совсем они не­ опытны — их еще и по щеке никто не ударял. Шевер хоть сиротскую долю изведал, крепче, а мой Тас-оол совсем как новорожденный телок. Молоденький еще, телом не развит, да и на язык не остер. Как-то они будут держать себя во время пыток!.. Но наши ребята вели себя на суде мужественно, вины за собой не признавали, требовали наказать свидетеля. Шевер-Сарыгу за оскорбле­ ние суда даже добавили палок, сверх полученной им тысячи ударов. Когда у Тас-оола треснули кости пальцев от пыток, он закричал; — Я же не преступник, за что вы меня жизни лишаете? Правду все равно не утаить — она объявится, и ваш лжесвидетель еще попла­ тится! Их стойкость и смелые речи даже понравились, наверное, главному тюлюштерскому чину Семис-оолу. И он спросил хозяина быков, почему тот не позовет на суд своего свидетеля. Хозяин не сумел сказать ничего вразумительного, тогда Семис-оол приказал всыпать ему сто палок. Тот страшно орал, умолял не бить его и обещал на следующий день приве­ сти свидетеля. Такой оказался слабенький, ерундовый человечишко — а может оттого, что правоты за собой не чувствовал?.. А стойкости и смелости Шевер-Сарыга и Тас-оола даже наши овюр- ские храбрецы поражались. Они рассказывали, как Шевер-Сарыг, весь окровавленный, смотрел разъяренными глазами на чиновников и кричал: — Если вы все дела так несправедливо ведете — куда годятся ва­ ши законы? А вам, лгунам, на этом высоком месте и сидеть нельзя! И вот, наконец, дядя Кыйгыжи примчался домой с радостной ве­ стью: свидетель не выдержал пыток и сознался, что ребят он обвинил ложно. Завтра их можно будет взять домой. В эту ночь молодежь нашего и соседнего аалов собралась на игри­ ще. Мы выбрали лучших скакунов, взяли крепкие плети и пошли с пес­ нями гулять вокруг проклятого судилища. Да такие песни пели, что чиновники струхнули не на шутку, потому что были эти песни не просто дразнилками для собак, а настоящими угрозами: «За невинную кровь — ружье ответ даст», «За «правосудие» твое — острый нож крепость твоих кишок проверит!», «У тальникового брода в растянутую шкуру превра­ тишься, у Черной скалы под утесом дохлой лягушкой останешься!» На следующий день Шевер-Сарыга и Тас-оола привезли домощ как мешки, через седло. Их лица, совсем не похожие на человеческие, навсегда остались в моей памяти. У Шевера голова вся затекла: шеи не было — будто огромный котел без носа, с кровяными белками вместо глаз, положен на плечи. Ноги его от поясницы до пяток были цвета закопченой чаши, кожа то здесь, то там лопалась, источая кровавый гной. У лодыжек была видна голая кость — мясо и кожа были сорваны кандалами. Ногти на толстых неподвижных пальцах были зелеными, как медные гильзы.