Сибирские огни, 1965, №10

ную танзу от уголька.— Жених и невеста уж так подходят друг к другу, словно нарочно выбраны. — Она у меня самая младшая, потому такая сердечная и ласко­ вая,— сказала мать Долбанмы, невольно вздохнув.— Умница она у меня. Скоро они привыкнут и хорошо заживут, тогда я обоих возьму к себе. Да разве я смогу так долго без нее жить? — У матери даже слеза по­ бежала. Тут тощая старуха-работница всполошилась, принялась разыски­ вать кугерчик с аракой, приговаривая: — Чтобы успокоить сердце, выпьем... Наши молодые где хочешь проживут, словно ласковые жеребятки... В следующие трое суток я ничего не мог сообразить, не понимал, зачем же я здесь оказался, зачем дальше остаюсь? На муку себе? Мать Долбанмы через двое суток уехала домой, меня же никто не прогонял, никто не обращал на меня внимания, и я продолжал бродить вокруг юрты Долбанмы. Видно, многие подружки Долбанмы это заме­ тили. Однажды, во время вечерней дойки коров, я услышал, как они, нарочно громко, чтобы и до моих ушей дошло, говорят: — Вон ее парень вышел! Хоть бы помог нам телят от коров от­ таскивать!.. И засвистели в мою сторону, хохоча до упаду, словно козла подма­ нивали. — Эй, сваток! Чегой-то вы такой невеселый и нас сторонитесь? У окликнувшей девушки были большие глаза, черные, словно пе­ респевшая черемуха, а за пазухой будто две тюбетейки спрятаны. — Ну-ну, Хорлу, ты не очень-то интересуйся им! Тут у него другие симпатии имеются! — засмеявшись предупредила ее другая девушка, а Хорлу от смущения прикрыла глаза ладонями. — Ой, батюшки, да чего это вы болтаете? Он же еще совсем мальчик!.. Однако, когда другие девушки чем-то отвлеклись, Хорлу шепну­ ла мне: — В соседнем аале шаман будет шаманить, пойдем? — Ладно...— ответил я,— Только спрошусь у Долбанмы. — А зачем? Пусть лучше они с мужем вдвоем останутся. «Так вот почему эти лисички в зеркальце играют! — подумал я.— Просто они хотят меня увести, чтобы я не мешал мужу Долбанмы. Ну нет, не выйдет!» — Без Долбанмы я никуда не пойду, разве что она сама меня про­ гонит! И, чтобы проучить обманщицу, я ущипнул ее румяную горячую щеку _ Хорлу взвизгнула так, что даже корова, которую она доила, по­ шла прочь. «Теперь тебе все равно от нее не добиться молока!» подумал я злорадно и побежал назад к юрте. Милая моя Долбанма стояла одна возле юрты, смотрела на закат и тихо плакала. Печенку мою пронзила жалость: — Ну что ты все плачешь? — спросил я.— Теперь ведь ничего не изменить! „ — Не оставляй меня одну, пока я ночую в этой юрте! — попросила Долбанма.— Ни на шаг от меня не отходи. Я знаю, они хотели увести тебя сегодня... Каждый вечер парни и девушки приходили в юрту Долбанмы, и когда наступало время сна, они пытались увести меня с собой, чтобы я не мешал молодым. Но я ложился заранее у порога и «спал словно