Сибирские огни, 1965, №10

— Это он на вид такой маленький, а когда начнет работать, не каждый ему подойдет в пару. Черный сразу же смягчился: — Ну ладно, если так. А то я подумал: ну вот, появился еще один огромный желудок, а с ним сонный мешок бесполезный. И принялся разглядывать мое обмундирование, снаряжение быка, будто китайский торговец при приеме пушнины, старающийся дать за все меньшую цену. Я отвел свой взгляд, поджал вылезающие из рваных идыков пальцы и сразу же в душе возненавидел приемщика. А он ходил вокруг нас, прикидывал что-то, после сказал: — Так, так! Не сердись на меня, парень, ты, видать, настоящий работяга. — Еще бы! — усмехнулся дядя Базанай.— Он с семи лет ходит по батрацким дорогам. — В таких местах чаще всего и встречаются щербатая чашка да пегий одер. Богатый всегда сумеет отделаться... Только тяжелый груз на теленка грузить — великий грех и мука для глаз...— грустно продол­ жал приемщик и велел мне бежать за хворостом для костра. Он обещал сказать начальнику, что я с утра уже помогаю повару, иначе бы мне сегодня еды не дали. 1 Я с радостью схватил веревку, насобирал хорошего хвороста и ско­ ро вернулся. У костра, тем временем, собралось порядочно народа, пока мы кипятили огромную чашу чая, народ все прибывал й прибывал. Знакомые приветствовали меня криками: — Э-гэ, наш знакомец, настоящий быкоправ прибыл!.. Завтра вме­ сте станем работать: взрослый погонщик — лишняя тяжесть для быка!.. Все готовились к обеду, насыпали в чашки тару, жареную муку, пили горячий чай. Когда чуть-чуть отдохнули, послышался смех, расска­ зы о дневных неудачах и неприятностях товарищей, прибаутки, песни. Затем шум постепенно стал стихать, народ устраивался на ночлег. Наутро мы с моим синим быком приступили к уже давно известным нам мучениям. Надо сказать, что за прошлую осень наши люди хорошо привыкли к повадкам больших и маленьких китайских чиновников. Теперь уж они не шарахались от взмахов камчи, а лишь смотрели исподлобья. Удары переносили молча, будто говорили: «Ну ударь, ударь еще... Тебе мало? Смотри, как бы чего не вышло...» Нас, новеньких, учили, чтобы мы не плакали, когда бьют, и не просили прощенья, не доставляли этой своло­ чи, чиновникам, лишнее удовольствие. — А то от своих добавки получите! — объясняли нам храбрецы. Мы распевали во все горло новые песни: «Бей, собака: на месте удара — рубец будет. Рубец не сотрешь и не смоешь — хорошая памят­ ка для расчета...» «Чья это рыжемордая собака, что китайцам лижет зад? Тащите его к нам в тюлюштерский стан, мы набьем его пузо так, что оно лопнет!» Некоторые чиновники, наслушавшись таких песен,— их распевали теперь парни довольно открыто,— стали трусить и заигрывать: «Вот черти, нас заставляют: бейте, бейте!.. А меня теперь народ ненавидит, будто я по своей воле бью...» Однажды был такой случай. Мы пахали друг за другом — две упряжки по три быка в каждой. Следом шел сеятель, разбрасывая зер­ но, а за ним ехал мальчик на быке с бороной. Сеятеля звали Сырбык. Это был человек веселый — душа разгово­ ров у костра, затейник. Он особенно ненавидел чиновников, никогда не боялся ответить им насмешкой, а то и угрозой.