Сибирские огни, 1965, №10

Мы с Чымчаком поторопились переправиться через реку, привязали лошадь в лесу к только после этого вернулись на пожарище, походили среди развалин, но так ничего и не нашли, кроме побитых чугунков да дверных ручек. Видно, до нас тут уже побывали лихие люди. Вдруг мы увидели старика со старухой. Нет, то были не русские, то были тувинцы. — Что поделываете, откуда пришли? — спросил старик, а старуха злобно ответила: — Неужто не видишь, вороны на падаль прилетели. Грабить соби­ раются. — Да тут уж и нет ничего, тетенька,— возразил я,— Мы так, на минуточку заскочили, нам самим здесь страшно. — Наша старенькая юрта стояла у реки,— сказал старик и вздох­ нул,— пришлось ее быстро на тот берег перетаскивать, а то бы тоже занялась... Тот, кто одной рукой поджигает, другой расхватывает добро. Я старый человек, но такое видел впервые. Вместе с китайцами и мон­ голами были не только тувинцы — русские! Вот чего я понять не могу! Кому ты это все рассказываешь! — заворчала сердитая старуха и, выхватив изо рта у старика длинную танзу, жадно затянулась дымом. Трудные времена настали! — продолжал, не слушая ее, старик.— Вон видите степь засеяна хлебом? Эта пашня полита потом и кровью тех, кто убежал отсюда с криком и плачем. Теперь для них осталось одно только — голодная смерть. — Попробуйте хоть одну жженую горошину в рот положить! — пригрозила нам старуха и дернула мужа за рукав.— Давай дальше от­ кочевывать, а то последние четыре козленка ноги в горячую золу су­ нут покалечатся. И чодуровскую (так у нас произносилось имя Федор) кошку прихватим, не то сдохнет от голода. У нас тут друзья были,— продолжал жаловаться старик.—■ Чодур, Иван, Мачилей... Наши ребятишки вместе играли, выучились по-русски и по-тувински. Внучка моя Хорлучек о друзьях плачет, кричит, поедем туда, куда они откочевали. Прижились мы возле русских. Кое- чему у них научились. Осенью на их полях остатки картофеля выкапы­ вали, табачные листья тоже оставшиеся обирали... У них даже серу лиственичную на хлеб обменять можно было! — А сами-то они! — подхватила старуха.— Ведь приехали, даже собаки не было. За вымя взять бы — коровы нет, седло положить бы — лошади нет!.. Земля богатая тут — они и обжились, а теперь снова... Старики, не попрощавшись с нами, двинулись дальше, а мы с Чым­ чаком постояли еще немного, глядя на пепелище, а потом пошли к сво­ ему коню, так и не «раскусив жженой горошины». Осень была погожей. Не скошенные русскими улуг-шольские хлеба будто дожидались хозяев. Вот в это время у нас в Амыраке появились китайцы и монголы. Взрослые это восприняли как удар молнии, а нам, мальчишкам, было интересно вертеться возле них, разглядывать их серые, как стволы осин, гимнастерки, шлемы с козырьками, точно нос у сома, вееры из какого- то белого мягкого шелка, которыми они постоянно отмахивались от комаров и мошек Слушать непонятную речь: конг-конг-конг...— точно ботало гудит на шее коровы. В наших аалах вслед за китайцами неотступно следовали тувинские чиновники, изгибаясь так же послушно, как собачий хвост. Гости эти жаловали не во всякую юрту, а в те, что побогаче. Если же подъезжали к сереньким юртам, то не спешиваясь заглядывали в дверь и отдавали приказания: хлеб ли полить, коня ли постеречь, изгородь ли