Сибирские огни, 1965, №10

Перед колесницей шагал целый оркестр — двое с длинными-пре- длинными трубами, концы которых были положены на плечи впереди идущих. Трубы издавали низкие звуки, точно кричал рассерженный верблюд-самец. За трубачами шествовали еще четверо лам с кларнета­ ми, они пели нежными приятными голосами. Много сил потратить пришлось, пока я сумел протиснуться побли­ же. Народ шел с поднятыми ко лбу ладонями, кланяясь. Из-за этого все натыкались на впереди идущих, толкались, падали, получалась^свалка. А совсем близко к колеснице я протиснуться побоялся: стоявший на пе­ редке лама размахивал тяжелой палкой, чтобы расчистить путь. Меня бы он уложил, как зайчишку. Когда колесница достигла южной части двора хуре, она повернула и объехала двор по солнцу. Толпа осталась за воротами — дальше за колесницей следовать было нельзя. Потом начался обрядовый танец. В нем участвовали главный черт и чертенята, а после был танец живых богинь — дариги. Роли богинь исполняли мужчины в нарядных женских костюмах и в масках. На них были разноцветные женские халаты, расшитые шапки, обувь из разно­ цветной кожи и сукна. На масках были нарисованы такие красивые женские лица, что я под-умал: где богу устоять перед их просьбами — наверное, все-таки отпустит людям грехи. Танец их напомнил мне цветы, покачиваемые ветром или молодые побеги цветущей ивы. После этих танцев все другие развлечения — и борьба, и скачки — померкли для меня. Однако я очень обрадовался, когда победителем в борьбе оказался наш дорожный знакомец богатырь Арзлан Он надолго остался в моей памяти таким, каким увидел я его на поле борьбы,— в коротких кожа­ ных трусах и такой же курточке, загорелый, могучий, танцующий вме­ сте с другими борцами «танец орла». Я участвовал в скачках, но приза не взял, мой Аскымчи-Бора при­ шел четвертым. Запах русского х л еб а В наших краях появились китайские войска Ян Чи-чао, монгольские Асак-Чочу. Наша Танну-Тува оказалась словно кусок мяса между сворой собак и стаей волков. И русские купцы не прочь от нее урвать кусок, убегая, а монголы и китайцы насильно вербуют лучших тувин­ ских стрелков в свои армии. Из наших овюрцев попали к ним храбрецы Тугур и Кечил, но особенно много навербовали они из Улуг-Хема, Бар- лыка и Усть-Шина. Тувинские нойоны и чиновники бегали, поджимая хвосты, словно шакалы, стараясь угодить и тем и другим. В то время переезды мои из Северного Амырака от дяди Баран- оола — в Южный участились. В Южном Амыраке я обычно ходил за ско­ том, в Северном бывал волоиравом, хлеборобом — попробовал-таки семь потов от семи ремесел. Из-за этих переездов я лучше других знал о со­ бытиях за перевалом, и всюду, куда я заезжал переночевать, мне быва­ ли рады. Время наступило тревожное, каждый хотел знать новости, чтобы вовремя откочевать при опасности. Впрочем, теперь в юртах и так оставались лишь женщины и дети: мужчины с лучшими ездовыми лошадьми пережидали смуту в тайге. В те поры моим закадычным дружком был Чымчак. Как-то отец Чымчака позвал меня помочь ему на сенокосе. Трава в то лето была та­ кой густой и высокой, что взрослому доходила до подмышек.