Сибирские огни, 1965, №10

была четвертой. Из некоторых аалов не только люди не выходили, но даже собаки не выбегали. Хотя и есть пословица, что во время джута собаки жиреют, но это только в первый год. Когда бедствие тянется долго, кто же будет сидеть голодным и смотреть на них, разжиревших? —• О, ужас, о, оммани! — запричитала какая-то женщина. — А что поделаешь? Тогда всё вот это: барба, кожаные ремни, сбруя, переметные сумы — все шло в котел, даже ширтеки, сделанные из шкур, шли в еду. Но был'и люди, которые, несмотря ни на что, остав­ ляли последнего коня, чтобы передвигаться по гайге в поисках кандыка и саранки, а то и зверя какого-нибудь ухитриться догнать. А если пищу никакую найти не удавалось, то выпускали из ноги лошади чашку све­ жей крови, разбавляли водой, и три-четыре дня с этой пищей можно было терпеть. Брали по очереди из каждой ноги — и так выжили. Вот вам сила конской крови... Хозяйка, следуя обычаям гостеприимства, прервала затянувшийся разговор: — А ну-ка, пусть наш гость хорошо поужинает, а после новую сказку расскажет. Ангыр, подай-ка корытце для мяса... Ш а г а Шага приходится на первое марта — первый день весны. Этот праздник, самый большой народный той, у нас и считается вроде Ново­ го года. Когда я был моложе, на дни шагй всегда выпадала моя очередь пасти скот, потому что взрослые пастухи либо обманывали меня, зара­ нее высчитывая дни, либо просто покупали куском еды — с голодом я никогда не расставался. Так что все прошедшие года шага был для меня горьким днем: люди веселятся, а я далеко в горах, рядом тайга да мои бараны, и я не могу даже глазом одним взглянуть на веселье. Но на этот год мне посчастливилось. Наш аал состоял из четырех юрт, от каждой юрты было по пастуху для овечье-козьего стада. Мы пасли в очередь, и моя очередь кончалась как раз за день до шаги. В последний день пастьбы я не умолкая пел, перегоняя стадо с од­ ной горы на другую. С чего это я разорался? Да ведь мне предстоит целых три дня досыта есть и веселиться! К празднику этому у нас готовятся, едва аалы прикочевывают с чайлагов на зимние стоянки. Тогда режут самого жирного козла или барана, разделывают тушу, затем, уложив весь ливер в брюшину, замо­ раживают тушу для шаги. Если мясо не приготовить заранее, то к весне любое животное отощает и не будет таким вкусным на празднике. Даже самые бедные варили хотя бы кашу для гостей и свежий крепкий чай. И на этот лучший свой обед звали всех, кто встретится, звали, конечно, и богачей, но те от приглашения старались отделаться. Накануне праздника вещи из юрты выносят, чистят, вытряхивают. Юрта пустеет до самого дымохода. Вокруг юрты, у коновязей и на скот­ ных дворах тоже метут, убирают, наводят порядок. Вечером извлекают из футляра священную стрелу, нанизывают на нее свареный курдюк, украшают разноцветными лентами и хадаками. и кладут стрелу в по­ четный угол. Изображения божков расставляются на специальном шкафу,— ширэ,— украшенном рееьбой, изображающей священных жи­ вотных. Богов моют, расставляют на аптаре, перед ними ставят брон­ зовые чашечки с пищей, зажигают лампадки. Под потолком юрты, во­ круг дымохода, развешивают раскрашенные фигурки разных домашних животных, а также крохотные ступки, корытца, чашечки, половники —