Сибирские огни, 1965, №10

Затем гость обратился с таким же приветствием к женщинам, си­ девшим справа на женской половине. Следом вошла, шурша шелком зеленого халата, жена приехавшего,. Шапочка на ее голове была чуть поменьше, но ярче расшита. На опояс­ ке ее висел лев из литого серебра, во рту у него — цепочка со множе­ ством ключей. Из-под шапочки на спину женщины спускались три чер­ ных косы, соединенные в одну перевязью с серебряной брошью, укра­ шенной кораллами. Тонко позванивали серьги — длинные, в виде серебряных колокольчиков. Гость присел на пятки и, расстелив перед собой полу халата, по­ ставил на нее кугерчик. Жена опустилась рядом. — Благополучен ли ваш скот? Гость медленным движением достал висевшую у пояса в красивом футлярчике табакерку из малахита и подал ее хозяину. Тот, в свою оче­ редь, соблюдая правила вежливости, извлек свою табакерку из тонкого белого мрамора и подал ее гостю. Затем ответил на приветствие: — Наш скот благополучен, а ваш как? Каждый из мужчин, отвинтив пробку табакерки, где была прикре­ плена маленькая ложечка, зачерпнул табаку и, высыпав его на ноготь большого пальца левой руки, отправил в ноздрю. Женщины также об­ менялись табакерками. Гости продолжали положенные вежливые при­ ветствия: — Благополучны ли вы ото всякихбед иболезней? — Избавлены ли от джута? Отвсякого зверья? — Обильно ли молоко? — Хорошо ли упитан скот? — Охраняет ли вас судьба от казенных гонцов? Хозяева отвечали вежливыми вопросами: — Благополучно ли прибыли? — Какие новости у вас?.. И только после этой обязательной церемонии перешли к разговору, — Ой, как же выросли ваши дети! Старшая совсем невеста! А этот парень? Как у него храбро сверкают глаза, почти мужчина стал!.. Вид­ но, не простой человек из него выйдет. Тут хозяйка заметила меня, примостившегося у входа в юрту, и за­ кричала совсем другим голосом, точно на приблудного щенка, слизы­ вающего пенку: — Па! А ты тут что торчишь, разинув свою ненасытную пасть? Где телята? Ступай их паси, а не людской разговор. Я и вправду глядел на гостей удивленно и очнулся лишь от окрика хозяйки. Как ошпаренный, даже не коснувшись порога, я выскочил вон. Хозяйка прогнала меня не только потому, что ей было неприятна видеть, как мои всегда голодные глаза будут следить за гостями, разда: ющими подарки и обильно угощающимися. Она боялась, что гости, взглянув на мое, чудом удерживающееся на плечах рванье, потом ста­ нут рассказывать везде, как скудно держат эти богатые люди своего дарового батрака. Я угнал телят к Каменной горке, но мысли мои все еще оставались в юрте. Мне вспоминались прекрасные наряды гостей, их необычные разговоры и особенно почему-то, как они хвалили хозяйских детей. Я принялся снова думать про умершую маму и заплакал. Вдруг между моими босыми ногами, покрытыми, словно рыбьей чешуей, цыпками, пополз песок в ямку. Это было, конечно, жилище ко­ молого Тонгур-Чучу. Бывало, увидев такую ямку, мы с братом Бадыем схватим палочки, водим ими по краю ямки и кричим: «Тонгур-Чучу,