Сибирские огни, 1965, №10

одежды, узорчатая шапочка, идыки на мягких подошвах, с расшитыми’ орнаментом голенищами, ключи на серебряной цепочке. Мне все это показалось очень страшным, будто не вещи, а сама мама тут лежала. Возле, на доске, стояла, вылепленная из теста, голая женщина, выкра­ шенная в красный цвет. Обессилевшую маму подняли над этим изо­ бражением, она кое-как совершила обряд — умыла лицо и руки. У вхо­ да в юрту стояла мамина взнузданная лошадь без седла. Пришли, чтобы помочь отцу, родственники. Они подняли, вместе с доской, все ламские сооружения и понесли на запад от аала, лошадь они тоже увели с собой. Ламы принялись бросать горстями ячмень вслед уходящим, тарелки и барабаны загудели еще громче, .казалось, - они вот-вот расколятся. Когда процессия почти скрылась из вида, им вслед выстрелили из старого кремневого ружья. Собаки с лаем бросились в сторону выстрел ла, будто волков почуяли. Я видел, что с процессией увязался и Бадый. Когда выстрелили, я напугался, не застрелили ли его, и пустился следом. Догнал я их, когда они уже стали совершать обряд. Из сухих лучин заранее была сделана маленькая кошара, под нее насыпали углей, лучинки вспыхну­ л и— туда бросили трехгранную пирамиду из теста, вниз острием. Каю только опустили в огонь тесто, снова раздался выстрел. Мы тут же по­ спешили домой, оставив костер догорать... Утром ламы собрались уезжать. Старший лама взял мамину ло-! шадь с седлом и всеми украшениями, взял всю мамину нарядную одеж­ ду, десять овец и столько же коз. Мне было очень жаль мамину одежду, особенно серебряные коль-' да и серьги. Мама так берегла свой единственный наряд. Зато, когда > она надевала праздничное, то казалась моложе и красивей всех. Провожая лам, мама приподнялась на постели, старенький халат: на ее груди распахнулся, она отбросила на спину длинные черные косы и пригладила волосы ладонью. i — Мама, как же мы будем без твоей красивой одежды? — крик­ нул я. . -—- Ничего, сынок... Если человек жив будет, наверное, наживет... Я увидел, как по щекам у нее скользнули слезинки, вскочил и при­ нялся вытирать их, а мама рукой накрыла мои ручонки и прижала их к- груди. Я услышал, как сильно билось ее сердце — так громко, точно бубны лам. За время маминой болезни ламы и шаманы много чего унесли из нашего хозяйства: одежду, скот, разные шкуры, меха, продукты. Пом­ ню, один шаман недолго пошаманил, потом, пососав у матери под ло­ жечкой, сплюнул в рот одной из самых лучших наших лошадей и увел эту лошадь. ; — Он высосал злую болезнь у мамы и передал ее той лошади. Вот почему лошадь эту оставлять у нас нельзя, сынок, иначе болезнь от на^ шего двора не уйдет. Когда я проснулся, солнечный луч едва тронул дымовое отверстие юрты. Некоторое время я глядел на этот луч, и вдруг сообразил, чтб это не наша юрта. Я сел на постели и увидел, что тут же спит брат Бадый, сестра Узун-кыс и маленькая Ужук-таар. Я выбежал на волю. > У коновязи нашей юрты стояло много оседланных лошадей, непо­ далеку горел большой костер, и на нем что-то варили. Я решил, что