Сибирские огни, 1965, №10

Мне привил оспу русский доктор Зима близилась к концу. Наше зимовье стояло на Оскус-Даге, со­ седей было много в этот год. Однажды я услышал разговор соседа с отцом: — Всем оспу прививают, может, и мы поедем? — Если хочешь породниться с русским, подставляй любое место,— засмеялся отец. — Он прививает так, будто занозу из пальца вытащил — и не угля­ дишь! Ведь вон, как пожар, вспыхнула глазная болезнь, а встретилась с Длинным доктором Узун-эмчи — и потухла. Отец сказал: — Я знаю, что даже самый большой лама ездил к нему за лекар­ ствами. — Вот видишь!— обрадовался сосед.— А еще у него такая помощи ница... с золотой косой... — Нет, брат,— упрямился отец,— я и сам маленько лечить умею. Тут неожиданно вмешалась мать: — Ждать, пока заболеем, что ли? Надо везти детей. — А сколько я тебя уговаривал съездить к Узун-эмчи? — напом­ нил отец. — Ой, я не пойду к нему. Я про детей только,— замахала рука­ ми мама. Но все-таки решили везти нас к врачу, и я помчался сообщить об этом ребятишкам аала. Всем нам давно не терпелось увидеть, какие же они, эти русские? Рассказывали про них всякое: «Русский чашки чая даром не подаст». «Русский есть не может утром, если не поработал». «Русские расходятся с женами, если те себе пропитание не могут заработать». «А их женщины сильно любят плакать: радуются — плачут, обижа­ ются— тоже плачут». А еще мне хотелось поскорее увидеть их, потому что меня тоже ча­ сто называли русским, говорили: «Этот мальчик совсем русский, даже под солнцем, как золото блестит». Мальчишки, когда хотели меня обидеть, дразнили: — Что с него взять, он же русский! Мои светлые волосы не раз доставляли мне горе, не раз маме при­ ходилось утешать меня: — Ну что эти глупые мальчишки дразнят моего сына русским, у не­ го же голова, точно черный бархат. А ты не обижайся, ведь русские хоро­ шие люди. Они чистые, нарядные, едят сахар да пироги! Разве это пло­ хо?.. А дома как они строят! После я научился с маминых слов отвечать мальчишкам и расхва­ ливать свои «русские» достоинства. И почти верил, что я такой и есть. Назавтра мы с несколькими сеседями отправились к врачу. Отец взял себе на седло сестренку Узун-кыс, меня посадил позади. Бадый сел сзади мамы. Во время езды только и разговоров было, что о русских. — Русские все умеют. — Русские много молятся и плачут в это время. — Русские девушки — ох, боевые! Если полюбят, при всех це­ луются. — Хватит,— оборвал разговор отец, когда мы подъехали к русско­ му поселку.— Узун-эмчи, если услышит, обидится! Он по-тувински по­ нимает.