Сибирские огни, 1965, №10

Автор книги не просто регистратор фак­ тов и явлений, не обычный хроникер-библио­ граф, составляющий компендиум разнород­ ных литературных сведений. Он прежде все­ го— и в этом главная ценность его труда — теоретик, поставивший задачу осмыслить за­ кономерности развития литератур народно­ стей Российской Федерации. Критик хорошо владеет различными жан­ рами литературно-критических исследова­ ний. В книге мы находим работы, в которых раскрывается литературный процесс, статьи, анализирующие определенный жанр литера­ туры, живые, лаконичные писательские порт­ реты. Книга открывается разделом «Литерату­ ры народов Крайнего Севера». По-журнали- стки броско и интересно написанное вступ­ ление подводит читателя к предмету иссле­ дования. Критик очень верно говорит о су­ ществе литературного процесса у северян, об изображении человека, о тех положитель­ ных сдвигах, которые постепенно происхо­ дили в этом плане. «Важно отметить,— пи­ шет исследователь,— что в произведениях северян человек выступает как покоритель природы, ее властелин, бережливый и рачи­ тельный хозяин», что... «молодые литерату­ ры стали богаче не только по содержанию, но и по видам и жанрам». Интерес к внутреннему миру людей, к их психологии — вот то самое важное и зна­ менательное, что составляет, по мнению критика, существо поэтических достижений писателей Крайнего Севера. Привлекают внимание важные теоретические положения автора, рассматривающего связи письмен­ ной литературы с фольклором и особен­ ности национальной характерности отдель­ ных литератур народов Севера. Убедитель­ но доказано, что для многих писателей фольклор перестал быть эталоном. Он «ис­ пользуется лишь как строительный матери­ ал в разнообразных и совершенных формах, ^которые стали достижением литераторов Севера благодаря активному влиянию и вза- имообогашению 'культур». Внимательней и детальный анализ твор­ чества Юрия Рытхэу, Григория Ходжера, Ивана Истомина дает возможность автору определить сущность национальной специфи­ ки, которую следует искать не в фолькло­ ре, не в древних верованиях, а в современ­ ности, в отношениях людей, в труде. «Ина­ че— любая национальная литература бес­ перспективна. Обветшалые догмы не дали бы ей выйти на широкий простор». Видя в развитии литератур народов Се­ вера явные успехи и достижения, критик, однако, не впадает в умилительное настрое­ ние, он открыто говорит о недостатках и трудностях, пишет принципиально, заинтере­ сованно, как заботливый хозяин и взыска­ тельный друг. Второй раздел труда посвящен рожде­ нию романа в национальных литературах малых народностей. Проблема эта, безу­ словно, сложная. И осложняется она порой тем, что некоторые национальные литерату­ ры не дают в этом плане никакого факти­ ческого материала. Так, например, в тувин­ ской прозе нет еще романа, хотя писатели и работают в этом направлении. Наиболь­ шие достижения в области сложного эпиче­ ского жанра видны в бурятской и якутской литературах. Критик подробно останавли­ вается на рассмотрении проблематики и ху­ дожественной формы отдельных произведе­ ний. При этом речь идет не только о рома­ не, но и о повестях и рассказах, как исто­ рических и жанровых предшественниках ро­ мана. Здесь добросовестно собран и систе­ матизирован весьма объемный материал по прозе разных народностей: тувинцев, бурят, якутов и др. Однако, на наш взгляд, в этой части ра­ боты слабее просматривается теоретическая концепция автора. Решение проблемы воз­ никновения романа и наблюдения над про­ цессом его развития заменяются, по сути дела, рецензионным материалом, собранным в одной обойме. Нельзя сказать, что критик не делает из своего обзора теоретических выводов. Шестая глава раздела посвящена именно этому. Но при чтении книги очевид­ ным становится значительный разрыв меж­ ду «частностями» конкретных наблюдений и сгущенностью типологических обобщений в итоговой главе. Д. Романенко подробно анализирует много рассказов и повестей, справедливо считая их органическими предшественника­ ми романа. Но как происходил исторически закономерный переход от одного жанра к другому, где находился этот стык, как стро­ ился художественный образ в произведени­ ях разных жанров, в чем можно было уви­ деть ростки романной формы — все это осталось недостаточно разъясненным. Не обоснована также тематическая специфика романа. Критик, например, пишет: «К теме современности до недавнего времени обра­ щались в основном рассказчики и очеркисты, а мастера крупных форм посвящали свои произведения важнейшим событиям прошло­ го века, историко-революционной теме, теме начальных лет коллективизации». Интересно все-таки знать, почему так происходило? В книге мы не находим ответа. Анализ процесса развития романа требо­ вал от автора учета хотя бы самых значи­ тельных произведений этого жанра. Если бы раздел имел твердую теоретическую опору, автор никак не смог бы «избавиться» от та­ кого значительного литературного явления, как роман Н. Мординова «Весенняя пора». Но критик перенес анализ этого произведе­ ния в «литературный портрет» Н. Мордино­ ва. Усиление же теоретической основы не­ сомненно «вернуло» бы широкое эпическое полотно Н. Мординова в надлежащий раз­ дел о рождении романа. Кроме того, некоторые теоретические выводы этого раздела научно непродуктив­ ны вследствие своей универсальности Вот пример: «...Советскую литературу наполня­ ет пафос сегодняшнего созидания и^ пафос будущего. Все, что делает советский чело