Сибирские огни, 1965, №10

и таким образом прочитал чужие мысли. Или как кто-то на пленку, на какие-то нити, цилиндры, кристаллы записал биотоки моз­ га и таким образом зафиксировал и мысли, и эмоции человека В одной из новейших фантастических повестей герой влюбился в необыкновенную красавицу, уже и взды­ хал вместе с ней на луну, как вдруг слу­ чайно обнаружил, что перед ним всего лишь искусно сделанный манекен с элек­ тронным устройством, «красотка с кнопоч­ ным управлением». В другой повести два робота ремонтируют третьего. Они приподня­ ли у него заслонку на груди, копаются в про­ водах, из-под пальцев у них сыплются искры, робот визжит, брыкается (Лев Мо­ гилев. «Железный человек»). Во всех этих рассказах, статьях речь идет о мышлении человека. Оно рассматри­ вается с самых разных сторон, на самых разных уровнях. Перед нами «Силы в природе» В. Гри­ горьева и Г. Мякишева (изд. «Наука», 1964). В этой работе, как и во множестве до'тих, появляющихся ныне, идет весьма серьезный и очень интересный разговор о мышлении человека. Она типична для нашего времени. Авторы рассказывают в ней не только о том, что открыли ученые, но и о том, как они это открыли, как их собственная мысль то помогала, то мешала им в их исследова­ ниях. Главную помеху любой исследователь но­ сит сам в себе. Он уже с детства напичкан всевозможными объяснениями. А когда че­ ловеку все объяснили и он согласился с этими объяснениями, то никаких открытий он не сделает. Зачем ему искать, находить, когда он и без того уже во всем разобрал­ ся, все знает и все понимает? Эту же мысль выражают, когда говорят, что в науке главным препятствием является «хлам наследственных представлений». На­ хватался человек чужих формулировок, принял их без долгих размышлений, и вот ему кажется, что он наполнен мудростью. Но, разумеется, он никогда не откроет ни­ чего нового, его беда в том, что ему уже «все ясно», все понятно. Все понимать — это очень просто. Все зависит от того, какой глубиной проникно­ вения в суть вещей мы удовлетворяемся. Однако подлинными творцами в науке яв­ ляются вовсе не те исследователи, которые «с налету», «с ходу», в мгновение ока все понимают. Об одном из величайших ма­ тематиков Гильберте рассказывали, что он куда медленнее других усваивал новый ма­ териал. Ему постоянно что-то было неясно. В конце концов оказывалось, что это он луч­ ше других понял новое. Он казался тяже­ лодумом потому, что проделывал большую, чем другие, работу мысли. Эйнштейн писал о себе, что был плохим студентом, что ему не хватало легкости восприятия, что он много прогуливал (за­ тем, чтобы «со священным рвением штуди­ ровать дома корифеев теоретической физи­ ки»), Он восторгается одним из своих при­ ятелей, обладавшим «быстрым восприя­ тием» школьной премудрости. Но ведь боль­ шую работу мысли выполнял Эйнштейн, а не этот его товарищ, который никогда не выходил за пределы учебных программ («Неделя», 1965, № 17. Альберт Эйнштейн-. «Я был плохим студентом»). Настоящий исследователь, с известной точки зрения, бестолков, наивен, глуповат. Он постоянно не может в чем-то разобрать­ ся, все что-то ищет. Он, «как маленький», все спрашивает о «пустяках», задает вопро­ сы, которые не возникают у солидных, ува­ жающих себя людей. Однако не лучше ли было бы поговорить обо всем этом в ка­ кой-нибудь работе по психологии, а не в книге, объясняющей физические проблемы? Но здесь речь идет о вещах, зачастую совершенно фантастических, абсурдных, с точки зрения обыденного «здравого смыс­ ла». Рассказывается в книге «Силы в при­ роде», например, о том, что пространство искривлено. Можете вы себе представить искривленную пустоту, изогнутое ничто? А понимаете вы, почему в космической ра­ кете, мчащейся со скоростью света, время идет во много раз медленнее, чем на земле? А можете вы вообразить прямую линию, которая вовсе не прямая? Все это настолько непривычно, что чи­ татель, несомненно, будет оказывать сопро­ тивление авторским доводам. Каргина ми­ ра, которую ему рисуют, противоречит всем его представлениям. Как раз по этой при­ чине авторы научно-популярных книг в по­ следние годы вынуждены все чаще и чаще «морально подготавливать» читателя, рас­ шатывать его застаревшие понятия о мире, как расшатывают больной зуб, прежде чем выдернуть его,— показывать ему, что, кро­ ме привычной для него логики обыденной жизни, может быть и другая логика. В. Григорьев и Г. Мякишев весьма убе­ дительно демонстрируют нам, что мы не слишком-то понимаем многое из того, о чем говорим с такой уверенностью. Мы все сво­ бодно рассуждаем об электричестве, радио­ волнах, магнитных полях. Нам кажется, что все это очень просто, что тут и раздумы­ вать особенно не над чем, однако на по­ верку оказывается, что мы всего лишь при­ выкли к часто повторяющимся терминам. Авторы спрашивают нас, что такое прямая линия, отчего предметы сохраняют свою форму, чем объясняется трение? Нам так и хочется воскликнуть: какие пустяки! Одна­ ко через минуту мы сами удивляемся глу­ бине собственного незнания. В науке нет ничего более опасного, не­ жели предвзятость мнений. Любое открытие в ней как раз и начинается борьбой с этой предвзятостью Для иллюстрации этого по­ ложения в книге рассказывается, как Мак­ свелл, один из крупнейших ученых прошло­ го столетия, начав заниматься вопросами электромагнетизма, «сразу решил читать только экспериментальные работы и не чи