Сибирские огни, 1965, №10

впоследствии грубоватым, резким и даже несколько эгоистичным человеком, хотя неж­ ность и доброту, унаследованную от мате­ ри, Павел сохранил до последних своих дней. Я, как сейчас, помню четырнадцатилет­ него брата. На вид он казался очень благо­ воспитанным подростком. Белолицый, с кур­ чавыми русыми волосами, с открытыми серы­ ми, как у матери, глазами, он был очень привлекателен Ему не было и семи, когда он увлекся книгами. Сперва это были сказки Андерсена и Пушкина, потом — приключен­ ческая литература, а в двенадцать-тринад- цать лет он уже принялся за классиков. Чи­ тал запоем. Читал так, что обеспокоенные этим родители запретили ему часто быть с книгой. Но Павел читал и тайком. Стихи он начал понимать рано, лет десяти, и читал их хорошо. В праздники, особенно в рож­ дество, Павел обязательно читал стихи го­ стям. Стоя возле разукрашенной елки, осве­ щенной огнями свеч, он звонким, вырази­ тельным голосом читал что-нибудь из Лер­ монтова, Пушкина, Майкова, Тютчева. Ему аплодировали, да и наружность курчавого, красивого мальчика располагала к нему. Писать Павел начал тоже лет десяти-один- надцати Братьям он свои стихи не читал. Мать, которой он был всецело предан, зна­ ла его увлечения, читала его стихи. Особое, видимо, большое чувство связы­ вало Павла с дедом Корнилой. Часто Па­ вел уходил с ним сторожить бахчи. Ноче­ вали в шалаше. Дед, набрав кизяка, варил в котелке вкусный суп из баранины. Сидели в дыму костра у входа в шалаш до тех пор, пока у внука не слипались глаза. Кор- нила Ильич укладывал Павла на пушистое сено, накрывал его тулупом, оберегая от прохладного дыхания степи, и они засыпа­ ли. Утром, чуть свет, дед уже будил внука: он не любил, когда кто-нибудь долго спал. Безмолвная степь серела кругом; розовели на востоке дали, и, блестя зелеными поло­ сами, лежали на холодном песке вспотевшие от росы арбузы. Дед, не спеша, шел по бахче, изредка наклоняясь и пробуя сильными пальцами арбузы на спелость. Он никогда не ошибал­ ся: выбранный им арбуз был всегда крова­ во-красным, сладким, с искрящейся кри­ сталлами сердцевиной. Съедали арбуз или два, да в придачу еще дыню, закусывая их мягким домашним калачом бабушкиного замеса К полудню становилось жарко. Раскален­ ное солнце висело над головой; слабый ве­ терок был сух и горяч, и только со стороны Иртыша изредка потягивало прохладой. Вдали, у самого горизонта, начинали пле­ скаться волны зноя, и казалось, что там раскинулись берега огромною моря. В си­ ни неба, распластав крылья, описывал мед­ ленные круги коршун Степь лежала без конца и края, поражая своим величием и первобытностью. Тлела- земля соляной белизнсю. Слыш ался дальний кизячий пал, Воды отяжелевш его зноя Ш ли, не плещ а, бесшумней волною« Коршун висел, висел и уп*л. Кобчик стрельнул и скрылся, как не был. Дрофы рванулись, крылом гудя, И цветы, уставившись r небо. Вытянув губы, ж дали дождя. Истомленные зноем, дед и Павел шли к Иртышу, до которого от бахчей рукой подать. Здесь было хорошо. Лучи солнца, как бы утратив свою силу, тонули в иртыш­ ской воде. Река рябила небольшой волной, над которой с криком носились чайки. Дед с внуком раздевались и лезли в во­ ду. Плыли саженками наперегонки, причем Корнила делал это с завидной для его лет легкостью. Солнце хватало их за плечи, зо­ лотило и без того рыжие волосы деда и прыгало зайчиками впереди плывущих. Бул­ тыхались в воде долго. Выйдя из воды, Павел ложился на горячий до невозмож­ ности песок, а дед, натянув подштанники, шел по берегу и срезал таловый прут, из которого мастерил для внука дудку. Маль­ чик лежал, прикрыв ладонью глаза, и сквозь промежутки между пальцами смотрел на небо, на проплывающие высоко белоснеж­ ные редкие облака. Они принимали иногда причудливые формы, а воображение Павла делало их еще причудливее. Вот в небе воз­ никал средневековый замок с зубчатыми стенами и угловыми башнями, вот явствен­ но вырисовывалась голова какого-то чудо­ вища, а вот по небу несся легкий и длинный воздушный корабль без мачт. Умер Корнила Ильич внезапно. Когда точно и при каких обстоятельствах, я не помню, но говорят, что он получил сотрясе­ ние мозга, сшибая как-то в праздники в пьяном виде дверь с крючка. Другие гово­ рят, что он умер от простуды, купаясь на крещение в проруби. Одно из лучших сти­ хотворений Павла называется «.Рассказ о деде». Оно начиналось задушевными сло­ вами; — Корнила Ильич, ты мне сказки баял. Служивый да ладный,— вон ты каков!.. Детство Павла кончалось. Это он начал понимать и был очень беспокоен. Жизнь в Павлодаре казалась ему серой и унылой. Мальчишеские игры вдруг потеряли свое очарование. Его уже манили неизведанные дали. Шел 1925 год. Павел окончил девятилет­ ку. К этому времени в нашей* семье произо­ шли большие изменения. Вслед за дедом Корнилой умерла и бабушка Варвара. Отец пил и буянил, и никакие увещевания знако­ мых и родных не помогали. Раз, за что именно — не помню, Павел был жестоко из­ бит отцом. На следующий день его не об­ наружили дома. Он исчез. Его искали по всему Павлодару. Мать беспрерывно пла­ кала, а отец ходил туча-тучей. Наконец кто-то сказал, что Павла видели, когда ок садился на пароход, идущий вниз по Ирты­ шу, к Омску. С этой поры, то есть с лета 1925 по 1928 год, наша семья не получала от Павла ни