Сибирские огни, 1965, №10

использовать и находившийся в его распоряжении сырой материал: сколы, направленные от краев ядрища к центру, давали короткие и грубые по очертаниям пластины. Теперь же удары стали несравненно более точными. Человек уверенно и ясно конт­ ролировал направление и результаты своей работы. Из такого же по величине куска кремня он мог получить пластины и отщепы вдвое большего размера и при этом не­ сравненно более правильной формы. Это был прогрессивный перелом в экономике и технике древнейшего человече­ ства, в его трудовой деятельности, а вместе с тем и в его сознании, в творческой психике. Работы в так неожиданно открытом Мухор-Булаке привели нас и к другим, не менее интересным размышлениям и выводам. Сравнительно недавно, продолжая иссле­ дования палеолита Средней Азии, мы встретились с этой техникой расщепления камня в Узбекистане, Киргизии и Таджикистане. Она всего эффективнее была представлена там в колоссальной мастерской мустьерского времени Капчигай в ущелье Денгирик- Дере («Звенящее ущелье»), открытой моим старым другом, неутомимым искателем стоянок первобытного человека Павлом Трофимовичем Коноплей. Выходит, что мир далекого прошлого, начальной истории человека, вовсе не был таким пустынным, как нам казалось раньше. Маленькие орды палеолитических людей, передвигаясь по земле, в ходе тысячелетий просачивались все дальше, осваивали все новые пространства. Они несли с собой свой технический опыт и знания, свою культуру и, прежде всего, то, что положило решающую грань между эрой зверя и эрой челове­ ка,— орудия груда. Выходит, таким образом, что Центральная Азия, как будто, не была прародиной и первой учительницей человека, как писал когда-то Д. Н. Анучин? Конечно, нелегко было расставаться с такой заманчивой и привычной идеей, которую развивало столько больших людей науки. Но кто знает, все-таки, что еще хранит в своих недрах неизве­ данная земля Монголии и Тибета, какие сюрпризы она может принести нам в будущем в добавление к уже полученным? Следовало, во всяком случае, терпеливо продолжать поиски, чтобы наши знания о человеке стали еще полнее. Случай с дрофой Приближаясь к Богд-сомону у склонов гор Бага-Богдо, мы увидели на дороге дрофу — в сущности, не что иное, как простую и довольно глупую курицу гигантского размера. Сердце нашего охотника шофера Николая Абрамовича не выдержало, он схва­ тил ружье — и... С этого выстрела все и началось: раненая дрофа, как бы дразня охотника, то взлетала, то садилась вновь, улетая все дальше и дальше — к скале, поразившей меня контактом базальтов и какой-то еще породы белого цвета. Именно в таких местах, на стыке изверженных и осадочных пород, образуются породы нового качества, которые считал пригодными для обработки человек каменного века. Здесь могла быть новая богатая мастерская каменных изделий, выполненных уже из другого материала и, мо­ жет быть, с помощью иных приемов. Кто знает, не лежат ли здесь те вещи, которые нам так страстно хотелось, наконец, найти в диких степях Монголии,— орудия людей среднего или нижнего палеолита? Дрофа упала, как будто намеренно, у самого подножия этих скал. Так эта бедная птина и наш шофер вписали свою страницу в летопись археологических открытий в Центральной Азии: на седловине у скал и на самом деле были разбросаны десятки ка­ менных изделий из необычного материала и необычного вида. Эю были огромные от­ щепы и пластины из какой-то глубоко метаморфозированной, как выражаются геологи, породы. Они резко отличались своей примитивностью от хорошо знакомых нам уже изделий леваллуазских форм. Между теми и другими, очевидно, лежали тысячелетия. Еще интереснее было то, что их отбивали, должно быть, прямо от глыб, а не от зара­ нее подготовленных ядрищ-нуклеусов. Все здесь дышало подлинной первобытностью.