Сибирские огни, 1965, №10

мень был расколот, один край его по плоскости раскола затесывался, образуя ряд кр'* тых, почти вертикальных фасок. Так получалось прочное и, вместе с тем, острое мае сивное лезвие — нечто вроде сечки. Им можно было колоть и рубить, тесать и резать не только мягкое дерево, но и крупные кости животных. При желании таким орудием не составляло труда освежевать тушу убитого зверя, очистить от мездры шкуру и даже выкроить из нее одежду. Словом, это были, в полном смысле слова, универсальные орудия, пригодные для всяких работ и удовлетворения несложных потребностей людей того времени. Одна та­ кая простая, на первый взгляд, расколотая галька заменяла в те времена целый набор разнообразных орудий, без которых немыслима жизнь современного человечества. Здесь же, вымытые дождевыми потоками из глинистых толщ, ожидали археологов и другие каменные поделки — ножи, большие скребла, скребки, наконечники для стрел. Таким образом, в Монголии, наконец, было точно и надежно установлено нали­ чие культуры людей древнекаменного века, найдены бесспорные следы деятельности людей, живших десятки тысяч лет тому назад, в незапамятной глубочайшей древности. То, что так долго и так безуспешно искали в Центральной Азии наши предшественни­ ки, лежало у меня под ногами и, притом, в таком неожиданном изобилии, что никто уже не мог более сомневаться в существовании палеолита Монголии. Второй, исключительно важный факт, который подтверждала эта находка, заклю­ чался в том, что первобытное население Монголии, по своим техническим традициям и мастерству обработки камня, было во многом родственно его ближайшим современни­ кам — тогдашним обитателям Сибири. Пульс начальной истории человечества бился в одних и тех же темпах как на берегах Енисея, Лены, Ангары, так и на берегах Орхона. За первыми находками в долине Орхона последовали в том же примечательном 1949 году и другие — на этот раз в самой столице Монгольской Народной Республики, в городе Улан-Баторе, а также в его ближайших окрестностях. Каждый, кому приходилось бывать в монгольской столице, не сможет забыть кра­ савицу Богдо-Уул — ту величественную горную цепь, которая подступает к городу с юга. Не случайно, должно быть, именно у ее подножия были построены ламами пер­ вые ставки духовных властителей страны — ургинских хутухт. Ее крутые склоны по­ крыты густым хвойным лесом, над вершинами заповедного хребта кочуют тучи, из глу­ боких падей и распадков торопятся звонкие прозрачные ручьи. Посреди хребта, у самой Толы, одиноко высится гора удивительной формы, ко­ торая носит громкое и почтительное имя — Зайсан-Тологой (буквально — «Царственная голова»). На самой ее вершине выложены из камня лозунги и ослепительно сверкает монумент в честь монголо-советской дружбы. Наши далекие предки вовсе не были равнодушны к таким живописным местам, к дикой красоте скал и ущелий. Карабкаясь по скалистым уступам «Царственной го­ ловы», я еще раз убедился в этом: на вертикальной скальной поверхности мчались друг за другом, юмористически задрав коротенькие хвостики, маленькие козлики. Их выбил точками на твердом камне безвестный художник неведомых времен, вложив в них острую наблюдательность охотника, радость бытия, свой детски наивный оптимизм. Одним словом, именно здесь нужно было ожидать открытия остатков древнего поселения. И действительно, именно здесь мне снова встретились обработанные чело­ веком палеолита камни — много каменных изделий. Древнее поселение у горы Зайсан-Тологой замечательно было не только обилием материала, но еще и тем, что его обитатели расположились не так, как селились обычно их современники и в Европе и в соседней Сибири — в долинах Ангары, Лены, Енисея. Обнаруженные там стоянки расположены обычно вдоль берега, непосредственно у воды или вообще на краю высоких древних террас. А палеолитические обитатели Монголии селились на вершинах перевалов, на узких седловинах между горными распадками или под прикрытием высоких скалистых останцов — преимущественно на южной их стороне. Так было и здесь, у крутых склонов Зайсан-Тологоя. Но нам некогда было останавливаться у этих лаконически мудрых рисунков: нас влекла к себе обширная замкнутая котловина пади, пади, по которой с звонким шумом