Сибирские огни, 1965, №10

Н. ГОЛОВИН т и с т > ш Р А С С К А З Деревня догорала. Сизый дымок низко стелился над землей, но кое- где сытые, ленивые язычки пламени еще лизали черные, обугленные бревна — все, что осталось от разрушенных, разметанных сатанинской силой изб. В морозном, звонком, будто кованом, воздухе висел смрад по­ жарища. К этому смраду никак не мог привыкнуть Егор Лыков, хотя воевал не первый год и не впервые видел деревню, сожженную дотла. Каждый раз, когда он вдыхал едкую, приторно-сладкую гарь, в груди его словно что-то перевертывалось, он отйодил глаза от товари­ щей и для вида сморкался, хотя стыдиться своей слабости было некого —• слезы порой блестели на глазах у многих. Упади такая слеза на землю — камень прожжет. Бой чуть слышно погромыхивал уже далеко на западе. Потрепан­ ную в атаке роту сменили. Можно было отдохнуть, расслабить натянутые до предела нервы, словом, вздохнуть свободнее. Но душевное равнове­ сие никак не приходило к Егору Лыкову. Невдалеке трое солдат рыли брагскую могилу. Они устали и, чтобы не долбить мерзлую землю, подравнивали края глубокой воронки. Ря­ дом лежали те, для кого сегодняшний бой был последним. Егор старался не думать о том, что, может быть, завтра, может, через неделю и его похоронят вот так же — без лишних речей и ненуж­ ных рыданий, где-нибудь в безымянной роще. Было немножко жаль се­ бя, уже пожилого человека, оторванного войной от родных, от любимого дела. Но еще больше он жалел этих, совсем молодых ребят, с которыми поднялся сегодня в атаку под шквальным пулеметным огнем. Вот они, уже неживые, лежат и стынут на морозе... Вспомнил солдат недавний разговор со старшиной после очередно­ го тяжелого боя. — Шел бы ты, Устиныч, в ездовые,— не то попросил, не то посове­ товал старшина,— человек ты в годах, да и горячего хлебнул по самые ноздри. Глянь-ка на себя, Еедь живого места нет, весь в шрамах. Коней ты любишь, возил бы ротный скарб да харч ребятам подбрасывал... Ничего не ответил тогда Егор, лишь глубоко затянулся махорочным дымом да так покосился на старшину, что тот, взглянув в его побелев­ шее от гнева, чуть рябоватое лицо,— все понял; махнув рукой, подался куда-то по своим, тоже нелегким, старшинским делам. Не сменил Егор Лыков боевого оружия на кнут ездового. И теперь он глядел на свои жилистые руки, на заскорузлые, узловатые пальцы, до хруста сжимал кулаки... Нет, силы у него не убавилось. Этим бы рукам